— влез наконец милиционер со словами. — Наше дело — предупредить, чтобы товарищ… не забывался, что он в дороге, тем более что он не один. И вам, так же самое, — совет: выпиваете, а без закуски. А еще молоды, опыта в этом деле мало — развезет, и сами не заметите как. Вон же есть вагон-ресторан, взяли первое, второе, ну и выпили. Но тогда есть уверенность, что не развезет. А так — это же риск. Езжайте, никто вам ничего не собирается делать, никто вас не запугивает. Но опять же, мой совет, как старшего товарища: будьте с этим делом бдительны. Коньяк — его ведь только пить приятно, но он свое берет. До свиданья.— До свиданья.— До свиданья.Дверь в купе задвинулась. Некоторое время все молчали. Конструктор откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.— Валерьянка есть? — спросил он. Он и правда побледнел.Нюра испугалась.— Я схожу спрошу у этого… какой постели выдавал… У них есть, наверно.— Нет, — сказал конструктор. — Не надо. Сейчас мы вот этих капель накапаем. — Он налил себе полстакана коньяка и залпом выпил. — Вот так. Пройдет.Поезд тронулся.— Поехали? Ну, вот… а ты, дурочка, боялась… — Конструктора что-то кинуло в болтливость, с коньяка, что ли.— Ты, Иван, спрашивал насчет системы игрек: только что, на твоих глазах, сработала система игрек. Мы же были в воздухе. Ты не заметил?— Как в воздухе? — спросила Нюра. — Мы стояли.— Мы были в воздухе. Пла-авненько поднялись и опусти-ились. — Конструктор показал рукой, как пла-авненько поднялись и опусти-ились.— Не знаю, кто поднялся, кто опустился, но сердце у меня опустилось в пятки, это точно, — признался Иван.Конструктор почему-то обрадовался. Даже засмеялся.— Испугался?— Испугался! Ссадют, думаю…— А-а, вот так! И ссадили бы — запросто. Да. Ну, хорошо с вами… но мне пора.— Куда вы?— Да пойду поищу тут товарища одного… — Виктор затянул чемодан ремнями. — Товарищ один должен ехать… тоже конструктор. — Виктор взял чемодан в левую руку, правой еще пригубил на дорожку коньячку и раскланялся.— Вы коньяк-то пробочкой заткните да в карман, — посоветовал Иван. — Товарища-то стренете — будет что выпить.— Мы найдем. До свидания.— Виктор Александрович, — заговорила Нюра, — за кофточку-то… я уж и не знаю как благодарить. Дай Бог здоровья жене вашей, деткам, если есть…— Должны быть, по идее.— Не заругали бы вас дома-то. Скажут: такое добро, а кому-то отдал.Конструктор прислушался к шуму в коридоре.— Ничего… Носите на здоровье, Нюра. В Крыму, даст Бог, увидимся.Конструктор отодвинул дверь, выглянул… И скоро ушел.— Гляди-ка, какие люди бывают! — сказал Нюра. — Даже не верится. Ведь такая кофта… рублей сорок, а то и все пятьдесят. Вон Грушке Богатковой брат прислал — сорок пять рублей, пишет, а она победней этой-то.— Эта? — Иван прикинул на глаз. — А шестьдесят не хочешь? Сорок… Это же заграничная, вон, гляди, клеймо-то. Это тебе не печки-лавочки.— Все-таки никак я его не пойму: за что?— А мы и не поймем. Мы ведь как рассуждаем: сами возимся, как жуки в навозе, и думаем, что и все так. А есть — люди! Орлы! Я бы сам такой же был, если бы не твоя жадность. Дай-ка мне сюда деньги, а то каждый раз лезешь туда… со стыда сгораю.— Не сгоришь. Они там надежней будут. Дай тебе Бог здоровья, добрый человек! — Нюра все не могла налюбоваться на кофту, все смотрелась в зеркало. — Прямо сият, сият!..Вдруг зеркало отъехало в сторону — в двери стояли два милиционера и проводники. И еще одни — в гражданском.— Где он? — спросил милиционер, тот самый, который был здесь, с командировочным.— Кто? — не понял Иван.— С вами ехал… Он ушел?— Ушел.— Когда? Давно?— С полчаса. Может, минут двадцать… Это вы про конструктора?— Конструктора… Он все с собой забрал? Что у него было?— Чемодан… Желтый такой.— И все?— Все… Вроде все.Нюра так и села. В кофте-то. И с ужасом смотрела на милиционеров.— Но он не в Горске сошел? Позже?— Позже. Ему так-то до Новосибирска ехать… Он пошел товарища, говорит, поискать…— Наверно, на Верхотурском подъеме спрыгнул, — стали гадать милиционеры и человек в гражданском. — Не иначе.— Черт его… мог и на шестьдесят седьмом спрыгнуть. Он куда пошел: вперед или в хвост поезда?— Да вышел из купе, и все. Дальше мы не видели. А в чем дело?Милиционеры и в гражданском ушли. Но сказали:— Не уходите никуда из купе.— Вот, брат, какое дело… — Один проводник, очень расстроенный, присел на краешек дивана. — Зачем посадил без билета?! Ну, есть места — и посадил. Ну, нет: теперь виноватых надо найти! Как же! Он вот и с вами, вижу, коньяк выпивал, — выходит, и вы виноватые?— А что случилось-то?— Сами поймать не могут, давай на других сваливать! — Проводник очень, очень расстроился. — Ну, посадил… Они просются завсегда, а места есть, все равно до Новосибирска не займут. Ну, ехай — надо же ехать, ехай. Нет, теперь виноватых будут искать. Эх-хе-хе!.. — Проводник встал и ушел.Нюра, как села в своей заграничной кофте, так сидела, не могла встать. Смотрела на мужа…— Вань… да что же это?— Вор, вот чо это такое. Ворюга несусветный… — Но Иван не растерялся, а обрел даже какую-то деловитость. — Снимай кофту, — велел он. — Быстро! Давай ее сюда. Одевай свою!..Началась операция по уничтожению страшной кофты. Иван затолкал ее себе под рубаху и только хотел выйти в туалет, как дверь отъехала и заглянул проводник.— Бутылку с коньяком не велели трогать. Вообще ничего не трогать — отпечатки пальцев будут снимать. И сами сидите.— Сидим.Проводник удалился… Иван подождал немного, выглянул в коридор… И быстро-быстро по коридору — в туалет.В туалете, к счастью, никого не было. Иван затолкал кофту в унитаз, долго искал, где спустить воду, нашел, спустил… Кофта застряла в трубе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19