Скоро Иван и братья вышли из чайной — красные, покашливали. Закуривали.— Дай твоих, у меня мятью какие-то…— Спал, что ль, на них?— Сел где-то…— Ваньк, дорогой-то не пей шибко.— Да ну, что я?..— Ты пивко лучше. Захотел выпить, возьми пару бутылок пива — не задуреешь, все будет нормально.— Да ну, что я?..Братья — ребята все крепкие, кулакастые — вместе кому хошь свернут шею. А города опасались. Иван слегка волновался.— Не духарись там особо…— Да ну, что я?..Подошел автобус.Родные наскоро перецеловались…— Иван, гляди там!..— Мама, ребятишек-то, это — смотри тут за ими. На реку бы не ходили…— Да ехайте, ехайте — погляжу тут.— А то у меня душа болит…— Ехайте! Раз уж тронулись — ехайте. Чего бы, дуракам, здесь-то не отдохнуть? Ехайте уж…— Нюра, Нюр, — подсказывали под руку, — ты деньги-то под юбку, под юбку; ни один дьявол не догадается… Я сроду под юбкой вожу… Целеньки будут.— Мам, ребятишек-то гляди… На реку бы, на реку — гляди!— Пишите! Иван, пиши!— Все будет — печки-лавочки! — кричал уже из окна Иван.— Мама, ребятишек… ради Христа!..Поехали. Автобус двинулся. Поехали наши — не робейте, держитесь! Привыкайте.Иван маленько в автобусе принахмурился; все глядел в окно, пока проезжали деревню, знакомые с детства места… Поскотину проехали, лесок…— Первый раз? — поинтересовался сосед Ивана, пожилой добрый человек.Иван отвернулся от окна и зачем-то бодро соврал:— Да ну, что вы!.. — И посмотрел на Нюру, и опять принахмурился, и отвернулся к окну. Посидел маленько, повернулся к соседу. — Куда — первый раз?— В далекий путь-то.— А вы почему догадались?— Ну… видно: всей родней провожали.— Нет, я в городе-то бывал, а так далеко не бывал — первый раз.— А куда?— К Черному морю.— Хорошее дело.— В санаторий.— Хорошее дело.
Билеты продавали снаружи вокзала, и была большая очередь. Иван устроил Нюру с чемоданом возле скверика, а сам побежал занимать очередь.Стал за каким-то человеком в шляпе — шляпа за шляпой. Иван проявил какую-то странную, несвойственную ему говорливость. Вообще в городе он стал какой-то суетливый. Волновался, что ли.— За билетом? — спросил он человечка в шляпе.Человечек читал газету, оторвался на малое время, посмотрел на Ивана…— Нет, за колбасой.Иван не обиделся.— Далеко?Человечек опять отвлекся от газеты, посмотрел на Ивана…— В Ленинград.— А я — к югу.— Хорошо.— Да решил, знаете… Ну ее, думаю, все к черту — поеду. Билетов-то хватит?— Должно хватить. А там… Бог ее знает. Народу много.— Да. — Иван понизил голос, приблизил свою шляпу к шляпе человека с газетой. — Куда, к черту, едут? Чего дома-то не сидится?Человек еще раз глянул на Ивана… И стал опять читать газету.Иван помолчал, посмотрел вокруг… Посмотрел на длинную очередь… Заглянул через плечо человеку — в газету.— Ну, что там?Человек раздраженно качнул головой, сказал резковато:— В Буэнос-Айресе слона задавили. Поездом.— Ох, о!.. — удивился Иван.Еще некоторые удивились в очереди, посмотрели на человека с газетой.— А как же поезд? — спросил Иван.— Поехал дальше. Слушайте, неужели охота говорить при такой жаре?Иван виновато замолчал. Он думал, что в очереди, наоборот, надо быть оживленным — всем повеселей будет. Постоял еще немного, потом молча поманил рукой Нюру… Та подошла.— Постой маленько, — сказал Иван. — Я покурю.— Иди к чемодану, там покури.Иван пошел к чемодану, а Нюра осталась стоять в очереди — терпеливо, с пониманием, что надо стоять, долго надо стоять.
Билетов всем хватило… Даже еще, наверно, остались лишние, так как в купе, кроме Ивана с Нюрой, был только один пассажир.Иван вошел в купе несколько шумно, покрикивал на Нюру.— Вот!.. Здесь — двадцать два, двадцать три. Давай сюда! Здравствуйте!У столика сидел уверенный человек, чуть даже нагловатый, снисходительный, с легкой насмешечкой в глазу… Записной командировочный.— Ну, — сказал командировочный, глядя на Нюру, — будем знакомиться? Николай Николаевич.— Иван Расторгуев, — сказал Иван. — А это жена моя, Нюра.— Так, так… — И как-то сразу понял командировочный, что с этой парой можно говорить снисходительно, в упор их разглядывать, Нюру особенно, только что не похлопывать. — Далеко ли?— К югу. — Иван старался быть вежливым, знающим.Николай Николаевич засмеялся.— Вы что, перелетные птицы, что ли? К югу?Ивана обидел этот смешок, но он не подал виду. Вошел проводник.— Постель будете брать?— Мне не потребуется, — сказал командировочный, — я в Горске схожу. А им вот потребуется, конечно. Они — к югу. — И командировочный опять посмеялся, глядя на Нюру.— Да, да, — поспешно сказал Иван, — нам, конечно, потребуется. Тащите.Проводник принес два комплекта — постели.— Два рубля.— Какие два рубля? — не понял Иван.— За две постели.— Это… — Иван почуял некий подвох с этими двумя рублями. — А что, за постели отдельная плата?Командировочный и проводник переглянулись.— Отдельная, отдельная. Давайте поскорей, мне некогда.— Нюся, дай два рубля, пожалуйста, — спокойно сказал Иван.— Загороди меня, — тихонько попросила Нюра.Иван стал так, чтоб загородить жену от мужчин.— Счас мы свои рублишки достанем из чулочка… И отдадим. — Ивану страсть как неловко было, что деньги — где-то у жены «в чулочке»… И он прямо, вызывающе-прямо посмотрел на ухмыляющихся проводника и командировочного и тоже улыбнулся, но зло улыбнулся. Если бы командировочный посмотрел внимательней на Ивана, он бы перестал улыбаться. Но он смотрел невнимательно — он улыбнулся. — Жена у меня боязливая… возьмут, говорит, да своруют наши рублишки… А кому они нужны, наши рублишки? Верно?Нюра достала наконец пятерку… Подала кондуктору. Тот сдал трояк сдачи и ушел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19