– Ему же плохо будет.
– Нет, надо! – повысил голос Изящный черт.– Ему будет хорошо!
– Друг! – заревел стражник,– Дай я тебя поцелую!
– Иду! – откликнулся Изящный черт.– Счас мы с тобой нарежемся! Мы их всех понесем по кочкам! Мы их всех тут!..
Иван удивленно смотрел на чертей, что крутились вокруг стражника, особенно изумил его Изящный черт.
– Ты-то чего раздухарился, эй? – спросил он его.
– Цыть! – рявкнул Изящный черт.– А то я тебя так понесу по кочкам, что ты...
– Что, что? – угрожающе переспросил Иван. И поднялся.– Кого ты понесешь по кочкам? Ну-ка, повтори.
– Ты на кого это тут хвост поднимаешь? – тоже угрожающе спросил верзила-стражник Ивана.– На моего друга?! Я из тебя лангет сделаю!
– Опять лангет,– сказал Иван, останавливаясь.– Вот дела-то!
– "Камаринскую"!-раскапризничался Изящный черт.– Иван нам спляшет. "Камаринскую"! Ваня, давай!
– Пошел к дьяволу! – обозлился Иван.– Сам давай... с другом вон.
– Тогда я не посылаю с тобой черта,– сказал Изящный черт. И внимательно, злобно посмотрел на Ивана.– Понял? Попадешь ты к Мудрецу!.. Ты к нему ни-ког-да не попадешь.
– Ах ты, харя ты некрещеная! – задохнулся от возмущения Иван.– Да как же это? Да нечто так можно? Где же стыд-то у тебя? Мы же договорились. Я же такой грех на душу взял – научил вас, как за ворота пройти.



– Последний раз спрашиваю: будешь плясать?
– О, проклятие!..– застонал Иван.– Да что же это такое-то? Да за что же мне муки такие?
– "Камаринскую"! – велел Изящный черт.– "Пошехонские страдания".
Черти-музыканты заиграли "Камаринскую". И Иван пошел, опустив руки, пошел себе кругом, пошел пристукивать лапоточками. Он плясал и плакал. Плакал и плясал.
– Эх, справочка!..– воскликнул он зло и горько.– Дорого же ты мне достаешься! Уж так дорого, что и не скажешь, как дорого!..


***

И вот– канцелярия. О канцелярия! Вот уж канцелярия так канцелярия. Иван бы тут вконец заблудился, если бы не черт. Черт пригодился как нельзя кстати. Долго ходили они по лестницам и коридорам, пока нашли приемную Мудреца.
– Минуточку,– сказал черт, когда вошли в приемную.– Посиди тут... Я скоро.– И куда-то убежал. Иван огляделся.
В приемной сидела молоденькая секретарша, похожая на библиотекаршу, только эта другого цвета, и зовут Милка. А ту – Галка. Секретарша Милка печатала на машинке и говорила сразу по двум телефонам.
– Ой, ну это же пшено! – говорила она в одну трубку и улыбалась.– Помнишь, у Моргуновых: она напялила на себя желтое блестящее платье, копну сена, что ли, символизировала? Да о чем тут ломать голову? О чем? И тут же – в другую, строго:
– Его нету. Не зна... А вы не интонируйте, не интонируйте, я вам пятый раз говорю: его нету. Не знаю.
– Во сколько ты там был? В одиннадцать? Один к одному? Интересно... Она одна была? Она кадрилась к тебе?
– Слушайте, я же ска... А вы не интонируйте, не интонируйте. Не знаю.
Иван вспомнил: их библиотекарша, когда хочет спросить по телефону у своей подруги, у себя ли ее начальник, спрашивает: "Твой бугор в яме?" И он тоже спросил Милку:
– А бугор когда будет в яме? – Он вдруг что-то разозлился на эту Милку. Милка мельком глянула на него.
– Что вы хотите? – спросила она.
– Я спрашиваю: когда бу...
– По какому вопросу?
– Нужна справка, что...
– Понедельник, среда, девять тире одиннадцать.
– Мне...– Иван хотел сказать, что ему нужна справка до третьих петухов. Милка опять отстукала:
– Понедельник, среда, с девяти до одиннадцати. Тупой?
– Это пшено,– сказал Иван. И встал и вольно прошелся по приемной.– Я бы даже сказал, компот. Как говорит наша Галка: "собачья радость на двух", "смесь козла с "грюндиком". Я спрашиваю глобально: ты невеста? И сам отвечаю: невеста. Один к одному.– Иван все больше накалялся.– Но у тебя же – посмотри на себя – у тебя же нет румянца во всю щеку. Какая же ты невеста? Ты вот спроси меня – я вечный жених,– спроси: появилась у меня охота жениться на тебе? Ну-ка, спроси.



– Появилась охота?
– Нет,– твердо сказал Иван. Милка засмеялась и захлопала в ладоши.
– Ой, а еще? – попросила она.– Еще что-нибудь. Ну, пожалуйста.
Иван не понял, что "еще"?
– Еще покажите что-нибудь.
– А-а,– догадался Иван,– ты решила, что я шут гороховый. Что я – так себе, Ванек в лапоточках... Тупой, как ты говоришь. Так вот знай: я мудрее всех вас... глубже, народнее. Я выражаю чаяния, а вы что выражаете? Ни хрена не выражаете! Сороки. Вы пустые, как... Во мне суть есть, а в вас и этого нету. Одни танцы-шманцы на уме. А ты даже говорить толком со мной не желаешь. Я вот как осержусь, как возьму дубину!..
Милка опять громко засмеялась.
– Ой, как интересно! А еще, а?
– Худо будет! – закричал Иван.– Ой, худо будет!.. Лучше вы меня не гневите, не гневите лучше!..
Тут в приемную влетел черт и увидел, что Иван орет на девицу.
– Тю, тю, тю,– испуганно затараторил черт и стал теснить Ивана в угол.– Чего это тут такое? Кто это нам разрешил выступать?.. А-я-я-я-яй! Отойти никуда нельзя. Предисловий начитался,– пояснил он девице "выступление" Ивана.– Сиди тихо, счас нас примут. Счас он придет... Я там договорился: нас примут в первую очередь.
Только черт сказал так, в приемную вихрем ворвался некто маленький, беленький – сам Мудрец, как понял Иван.
– Чушь, чушь, чушь,– быстро сказал он на ходу.– Василиса никогда на Дону не была.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17