- Если каждому давать, поломается кровать!
Главврач оскорбился, и вскоре администрация санатория официально
предложила Валентине держать на высоте свою девичью честь, иначе она в
двадцать четыре часа вылетит из их заведения с сообщением по месту работы
о своем поведении с магаданцем.
А какое, спрашивается, поведение? "Жигули", "Гамбринус" да купанья
при луне...
Магаданец тоже оскорбился и объявил, что ноги его здесь не будет. Он
разбил палатку у самого моря за санаторным пляжем, где и поселил
Валентину, которая свои беды близко к сердцу не принимала, а сам спал
рядом в "Жигулях" и готовился сделать ей предложение.
Беспризорный пустырь, где они расположились, никому не принадлежал,
потому что находился между землями колхоза "Росток индустрии" и
территорией санатория. В прошлом году санаторий поставил здесь деревянные
грибки, но колхоз раздавил их трактором и построил продовольственный
кооперативный ларек, который так долго пустовал, что шоферы, проезжавшие
мимо по старой николаевской дороге, стали использовать его не по
назначению. Вскоре ларек снесли по настоянию санэпидемслужбы, а санаторий,
в свою очередь, воздвиг здесь загадочные деревянные кабинки.
Так что место в самом деле было беспризорное и немного мрачное,
потому что вскоре пришел какой-то мрачный мужик и от имени председателя
колхоза "Росток индустрии" предложил очистить пустырь. Но магаданец дал
мужику пять рублей и тот ушел. На следующий день к ним наведался
участковый уполномоченный и попросил предъявить документы. Магаданец
предъявил служебное удостоверение, и участковый уполномоченный отдал
честь, потому что магаданец оказался большим на Магадане человеком.
Наконец появился сам председатель колхоза в старомодной соломенной
шляпе, за ним ехал бульдозер. Председатель ни в какие разговоры вступать
не стал, а только спросил с нескрываемой ненавистью к дармоедам:
- Уедешь или нет?
И, получив отрицательный ответ, вырыл вокруг "Жигулей" широкую
глубокую канаву и удалился.
В Одессу они больше ездить не могли, а прятались в "Жигулях" от
комаров.
И вот магаданец сделал Валентине предложение. Он без ума от нее.
Такой жизнелюбивой девушки он никогда не встречал. Он так любит ее, что не
смеет к ней прикоснуться.
Но Валентина ответила, что она приехала сюда отдыхать, а не выходить
замуж. Она каталась с ним потому, что он ей в отцы годится, а теперь и он
туда же... Непонятно, почему ей встречаются только такие мужчины, которые
хотят на ней жениться? Им что, свобода надоела?
- Это странно... - сумрачно удивился магаданец, но ожидавший отказа.
- Это удивительно... За мной охотится десятка два приличных женщин разного
калибра, потому что я выгодный жених. Я их не катал, как вас, ни на
"Победе", ни на "Москвиче", ни сейчас на "Жигулях" и ни одной не сделал
предложение, хотя и спал со всеми. А вас я дни и ночи соблазняю своим
положением, а вы не хотите... Хотите, продам "Жигули" и куплю черную
"Волгу"? Подумайте! Хотите, напишу завещание в вашу пользу? Лет через
пятнадцать я отдам концы и вы станете обладательницей...
Тут Валентина заплакала, вотуму что оскорбилась, - не за себя, нет,
за магаданца, который думал о смерти и предлагал ей свое имущество, и
почувствовала себя дрянной бабой, которая довела мужика до таких
страданий. Она собрала чемодан и пошла по нейтральной территории куда
глаза глядят, не зная, что ей дальше делать... Может быть, утопиться на
восходе солнца в обнаженном виде, как в правдивом рассказе Аркадия
Григорьевича Серова?.. Как вдруг увидала поразительную вещь: над
загадочными санаторными кабинками стоял на стремянке красавец в желтой
майке с изображением грузовика 1913 года, держал консервную банку с
изумрудной краской и кистью выводил над кабинками таинственную надпись:
"ДУСИ И ВАНИ".
- Что это значит? - спросила изумленная Валентина, доглядев, как
художник, играя бицепсами, нарисовал точку.
Но тот уставился на ее бюст и ничего не ответил, потому что был
глухонемым.
Этот глухонемой был самым великим художником по части написания букв.
Он возил в своем чемоданчике кисти, краски, разбавитель и толстенный
альбом с образцами ровно одной тысячи шрифтов: косых, рубленных, прямых,
вязью, старославянских, готических - всех не перечислить. Он работал
художником-оформителем в Одесском обществе глухонемых, а здесь оказался в
порядке воскресной халтуры, открыв, что в Женеве ни разу не ступала нога
настоящего художника. Единственным его недостатком было то, что он писал
так, как говорил, а говорил он совсем неразборчиво, и потому "ДУСИ И ВАНИ"
означали "ДУШИ И ВАННЫ".
Итак, он прибыл на халтуру, остановился в Доме колхозника и уже успел
написать колхозу "ТОСКА ПОЧЕТА", на которой первым висел портрет того
самого хмыря-механизатора, который взял у магаданца пять рублей.
Новый знакомый показался Валентине очень интересный человеком, потому
что, во-первых, глухонемых знакомых у нее еще не было, и, во-вторых, ей
давно надоели все эти разговоры про любовь и замужество, а глухонемой
молчал не только об этом, но и обо всем на свете. Ну и, конечно, она
пожалела его за глухонемоту, хотя он и не жаловался.
Они поселились у него в Доме колхозника, который тоже носил название
"РОСТОК ИНДУСТРИИ". Там был один коридор и две двери. Председатель колхоза
закрыл глаза на это беспутство, надеясь, что без Валентины магаданец на
пустыре долго не протянет и придет на поклон насчет засыпки канавы вокруг
"Жигулей".
1 2 3 4 5 6 7