Полисмен остановился у кровати, внимательно разглядывая смятые простыни со следами губной помады, одеяла и вещи на столике.
– А вы здесь кем? – спросил он меня.
– Ночной портье.
– Ваша фамилия?
Полисмен задавал вопросы таким тоном, словно заранее был уверен, что любое имя, которое я назову, будет липовым. Интересно, что бы он сделал, если бы я ответил: «Меня зовут Озиманидиас. Царь царей». Возможно, вынул бы свою черную записную книжку и записал: «Свидетель назвался Озиманидиасом. Вероятно, кличка». Это, конечно, был настоящий ночной полицейский, обреченный бродить в темноте по городу, кишащему преступниками.
– Моя фамилия Граймс.
– А где женщина, что была здесь с ним?
– Понятия не имею. Я выпустил одну этой ночью. Может быть, это она и была. – Про себя я удивился, что говорю совершенно не заикаясь.
Санитар поднялся, вынул из ушей резиновые трубки стетоскопа и без всякого выражения произнес:
– Обнаружен мертвым.
Это я мог сказать и без него. Вообще меня удивило, как много в большом городе формальностей, связанных со смертью.
– Причина смерти? Ранения есть?
– Нет. Наверно, отказало сердце.
– Что-нибудь еще надо сделать?
– Ничего. Теперь уже все, – ответил санитар. Однако он снова наклонился, оттянул веко и вгляделся в остекленевший глаз мертвеца. Затем пощупал пульс у горла. Движения его были ловкими и умелыми.
– Вы, видно, знаете, как обращаться с мертвецами, дружок, – заметил я. – Должно быть, большая практика.
– Второй год на медицинском. А этим занимаюсь, только чтоб прокормиться.
Полисмен подошел к столику и взял в руки кошелек.
– Здесь сорок три доллара, – сказал он и открыл бумажник. Его густые брови удивленно поднялись, когда, вытащив деньги, он, шелестя бумажками, сосчитал их.
– Ого, тысяча.
– Вот те на! – громко изумился я. Это был неплохой ход с моей стороны, хотя по тому, как полисмен взглянул на меня, я заключил; что мое удивленное восклицание не произвело на него впечатления.
– Сколько тут было денег, когда вы обнаружили труп? – спросил он. Его вопрос звучал весьма недружелюбно. Возможно, в дневную смену он был другим человеком.
– Не имею ни малейшего представления, – твердо ответил я. То, что я не заикался, было подлинным триумфом.
– Вы хотите сказать, что не посмотрели…
– Совершенно верно.
– Та-ак. А почему?
– Как почему? – с невинным видом переспросил я.
– Почему не посмотрели?
– Мне это в голову не пришло.
– Та-ак, – снова повторил полисмен и опять пересчитал деньги. – Одни сотенные. Странно, что человек с такими деньгами при себе не мог найти лучшего места, чем ваш задрипанный отель. – Положив деньги обратно в бумажник, он прибавил: – Полагаю, лучше забрать их в участок. Кто-нибудь желает пересчитать?
– Мы вам доверяем, – сказал санитар с едва уловимой иронией в голосе. Санитар был молод, но уже искушен и в смертных случаях, и в житейских делах.
Толстыми, похожими на обрубки пальцами полисмен обшарил остальные отделения бумажника.
– Странно, – пожал он плечами.
– Что странно? – поинтересовался санитар.
– В бумажнике нет ни кредитных, ни служебных карточек. Нет даже водительских прав. И это у человека, который носит при себе более тысячи долларов наличными. – Недоуменно покачав головой, полисмен сдвинул фуражку на затылок. – Нормальным это не назовешь, не так ли? – недовольно произнес он, словно мертвец вел себя не так, как положено американцу, который должен знать, что и после смерти, как и при жизни, о нем будет бдительно заботиться полиция. – Вы знаете, кто он такой? – обратился он ко мне.
– Никогда прежде в глаза не видал, – отвечал я. – Он из Чикаго, фамилия его Феррис. Я покажу вам запись в книге регистрации приезжающих.
Полисмен положил бумажник к себе в карман, быстро осмотрел рубашки, носки и белье покойного. Затем открыл стенной шкаф и обыскал карманы висевших там пальто и костюма.
– Ничего, – буркнул он. – Ни записной книжки, ни писем. Совершенно ничего. И это у человека с плохим сердцем. У иных людей, как видно, здравого смысла не больше, чем у лошади. Итак, приступаю к описи вещей в присутствии свидетелей.
Составление описи не отняло у него много времени.
– Вот здесь подпишитесь, – указал он мне. Я бегло пробежал взглядом по списку («Одна тысяча сорок три доллара наличными, чемодан коричневый один, не запертый, костюм один, пальто серое одно, шляпа одна…») и расписался вслед за полисменом.
– Кто набросил на него одеяло? – спросил затем полисмен.
– Я набросил.
– Вы нашли его здесь на полу?
– Нет, он лежал в коридоре.
– Голый, как и сейчас?
– Да, голый. И я втащил его сюда.
– Для чего вам это понадобилось? – как-то сокрушенно спросил полисмен. По лицу его было видно, что он силится понять.
– Здесь же отель, – пояснил я. – Мы должны соблюдать порядок. Делать вид, что ничего не произошло.
– Вы что, хотите быть умнее всех? – проворчал полисмен.
– Вовсе нет. Но если бы я оставил покойника лежать в коридоре и кто-нибудь из наших постояльцев увидел его, то хозяин сжил бы меня со свету.
– В следующий раз, где бы вы ни нашли мертвое тело, не трогайте его до прибытия полиции. Поняли?
– Да, сэр.
– Ночью вы один в отеле?
– Да, один.
– Всю работу делаете сами?
– Конечно.
– Как случилось, что вы очутились здесь? Вам позвонили по телефону или кто-нибудь пришел и сообщил?
– Женщина, уходившая из отеля, сказала мне, что на шестом этаже какой-то голый сумасшедший старик пристал к ней, – словно прислушиваясь со стороны, я отметил, что, отвечая полисмену, ни разу не заикнулся.
– Хотел, что ли, переспать с ней?
– Именно это она и подразумевала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16