Но на
самом деле вокруг было полное безлюдье. Ряды этих окон годами стояли на
склонах над долиной, и люди приходили протирать их только изредка в глухие
часы ночи, когда ненасытное стекло не могло запечатлеть их присутствия.
Зрелище было завораживающее, но ни я, ни Селина ничего о нем не
сказали. Мне кажется, мы ненавидели друг друга с таким неистовством, что
не хотелось портить новые впечатления, бросая их в водоворот наших эмоций.
Я все острее ощущал, что мы напрасно затеяли эту поездку. Прежде я
полагал, что нам достаточно будет немного отдохнуть, и все встанет на свое
место. И вот мы отправились путешествовать. Но ведь в положении Селины это
ничего не меняло, и (что было еще хуже) беременность продолжала
нервировать ее.
Пытаясь найти оправдание тому, что ее состояние так вывело нас из
равновесия, мы говорили все, что обычно говорят в таких случаях: нам,
конечно, очень хочется иметь детей, но только позже, в более подходящее
время. Ведь Селина из-за этого должна была оставить хорошо оплачиваемую
работу, а вместе с ее заработком мы лишались и нового дома, который совсем
было собрались купить, - приобрести его на то, что я получал за свои
стихи, было, разумеется, невозможно. Однако в действительности наше
раздражение объяснялось тем, что нам против воли пришлось осознать
следующую неприятную истину: тот, кто говорит, что хочет иметь детей, но
только позже, на самом деле совсем не хочет ими обзаводиться - ни теперь,
ни после. И нас бесило сознание, что мы попали в извечную биологическую
ловушку, хотя всегда считали себя особенными и неповторимыми.
Шоссе продолжало петлять по южным склонам Бенкрейчена, и время от
времени впереди на мгновение открывались далекие серые просторы
Атлантического океана. Я притормозил, чтобы спокойно полюбоваться этой
картиной, и тут увидел прибитую к столбу доску. Надпись на ней гласила:
"МЕДЛЕННОЕ СТЕКЛО. Качество высокое, цены низкие. Дж.Р.Хейген".
Подчинившись внезапному побуждению, я остановил машину у обочины. Жесткие
стебли травы царапнули по дверце, и я сердито поморщился.
- Почему ты остановился? - спросила Селина, удивленно повернув ко мне
лицо, обрамленное платиновыми волосами.
- Погляди на это объявление. Давай сходим туда и посмотрим. Вряд ли в
такой глуши за стекло просят слишком дорого.
Селина возразила насмешливо и зло, но меня так захватила эта мысль,
что я не стал слушать. У меня было нелепое ощущение, что нам нужно сделать
что-то безрассудное и неожиданное. И тогда все утрясется само собой.
- Пошли, - сказал я. - Нам полезно размять ноги. Мы слишком долго
сидели в машине.
Селина так пожала плечами, что у меня на душе сразу стало скверно, и
вышла из машины. Мы начали подниматься по крутой тропе, по вырезанным в
склоне ступенькам, которые были укреплены колышками. Некоторое время тропа
вилась между деревьями, а потом мы увидели одноэтажный каменный домик.
Позади него стояли высокие рамы с медленным стеклом, повернутые к
великолепному отрогу, отражающемуся в водах Лох-Линна. Почти все стекла
были абсолютно прозрачны, но некоторые казались панелями отполированного
черного дерева.
Когда мы вошли в аккуратно вымощенный двор, нам помахал рукой высокий
пожилой мужчина в сером комбинезоне. Он сидел на низкой изгороди, курил
трубку и смотрел на дом. Там у окна стояла молодая женщина в оранжевом
платье, держа на руках маленького мальчика. Но она тут же равнодушно
повернулась и скрылась в глубине комнаты.
- Мистер Хейген? - спросил я, когда мужчина слез с изгороди.
- Он самый. Интересуетесь стеклом? Тогда лучше места вам не найти. -
Хейген говорил деловито, с интонациями и легким акцентом шотландского
горца. У него было невозмутимо унылое лицо, какие часто встречаются у
пожилых землекопов и философов.
- Да, - сказал я. - Мы путешествуем и прочли ваше объявление.
Селина, хотя обычно она легко заговаривает с незнакомыми людьми,
ничего не сказала. Она смотрела на окно, теперь пустое, с легким
недоумением - во всяком случае, так мне показалось.
- Вы ведь из Лондона? Ну, как я сказал, лучшего места вы выбрать не
могли, да и времени тоже. Сезон еще не начался, и нас с женой в это время
года мало кто навещает.
Я рассмеялся.
- То есть мы сможем купить небольшое стекло, не заложив последнюю
рубашку?
- Ну вот! - сказал Хейген с виноватой улыбкой. - Опять я сам все
испортил! Роза, то есть моя жена, говорит, что я никогда не научусь
торговать. Но все-таки садитесь и потолкуем, - он указал на изгородь а
потом с сомнением поглядел на отглаженную голубую юбку Селины и добавил: -
Погодите, я сейчас принесу коврик.
Хейген, прихрамывая, вошел в дом и закрыл за собой дверь.
- Может быть, нам и незачем было забираться сюда, - шепнул я Селине,
- но ты все-таки могла бы держаться с ним полюбезнее. По-моему, мы можем
рассчитывать на выгодную покупку.
- Держи карман шире, - ответила она с нарочитой вульгарностью. - Даже
ты мог бы заметить, в каком доисторическом платье расхаживает его жена. Он
не станет благодетельствовать незнакомых людей.
- А это была его жена?
- Конечно, это была его жена.
- Ну-ну, - сказал я с удивлением. - Только ты все равно постарайся
быть вежливой. Не ставь меня в глупое положение.
Селина презрительно фыркнула. Но когда Хейген вышел из дома, она
очаровательно улыбнулась, и меня немного отпустило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47