Морлачер и Приджен
запечатывали свои костюмы и готовились к полету. Дверь в гостиную была
закрыта, Эла Уэрри нигде не было видно. Приджен открыл входную дверь,
впустив белоснежное сияние отраженного дневного света, и вышел. Морлачер
уже собирался последовать за ним, когда произошло еще какое-то движение и
в прихожей появилась разрумянившаяся на морозе Мэй Карпентер. Она несла
авоську с покупками и была одета в классический твидовый костюм,
отделанный мехом, отчего казалась странно скромной. Морлачер посмотрел на
нее с явным восхищением.
- Мэй Карпентер, - проговорил он, нацепив лихую улыбку, совершенно не
похожую на то выражение лица, которое наблюдал у него прежде Хэссон, - вы
хорошеете и хорошеете с каждой нашей встречей. Как вам это удается?
- Наверное, правильно живу, - с улыбкой ответила Мэй, видимо, не
смущаясь тем, что Морлачер стоит так близко от нее в тесной прихожей.
- Ну, это надо записать! - хохотнул Морлачер. - Сплошная аранжировка
цветов и плетение кружев в дамском клубе, да?
- Не забудьте еще конкурсы на лучший торт. Вам бы посмотреть, на что
я способна с кулинарным шприцем в руках.
Морлачер громко расхохотался, обнял Мэй за талию и понизил голос:
- Серьезно, Мэй, почему вы не заходите навестить меня с тех пор, как
вернулись в город?
- Была занята. А потом, девушке не положено заходить к мужчине,
правда? Что люди скажут?
Морлачер бросил взгляд в сторону закрытой гостиной, потом притянул
Мэй поближе и поцеловал ее. Она на мгновение прильнула к нему, и Хэссон
заметил легкое покачивание ее бедер, которое вчера его так взволновало. Он
замер на своем наблюдательном посту, страшась, что его поймают за
подсматриванием, но не мог оторваться.
- Мне пора, - сказал, наконец, Морлачер. - У меня срочное дело в
городе.
Мэй взглянула на него сквозь подрагивающие ресницы:
- Может, это и к лучшему.
- Я вам позвоню, - прошептал Морлачер. - Мы что-нибудь придумаем.
Он повернулся и исчез в белом блеске заснеженного мира. Мэй
посмотрела ему вслед, закрыла дверь и, не останавливаясь, чтобы снять
жакет, направилась вверх по лестнице к ванне. Хэссон чуть было не
захлопнул дверь, но успел сообразить, что это будет замечено. С пересохшим
ртом, одурев от волнения, он резко отодвинулся от двери и наклонился над
раковиной, словно мыл руки. Мэй прошла мимо ванной и скрылась в соседней
комнате.
С преувеличенной осторожностью, крадучись как вор в театральном
спектакле, Хэссон выскочил из ванной и бросился в свое убежище. Он
бесшумно запер за собой дверь и тут же обнаружил, что сердце его
колотится, как допотопный двигатель. В ту же минуту Хэссон окончательно
решил как можно больше времени проводить у себя в комнате и избегать
прямого контакта с остальным человечеством. Он присел на край кровати,
включил телевизор и постарался стать частью его уменьшенного и
управляемого мирка.

Прошло не более получаса, и в дверь спальни постучали. На площадке
стоял Эл Уэрри. Он сменил полицейскую форму на вельветовые брюки и черный
свитер и казался теперь значительно моложе.
- У тебя есть минута, Роб? - спросил Уэрри заговорщическим
полушепотом. - Я бы хотел переброситься с тобой парой словечек.
Хэссон жестом предложил Уэрри войти.
- В чем дело?
- Разве ты не догадываешься?
Хэссон постарался не встречаться с ним взглядом.
- Я здесь просто проездом, Эл. Вовсе необязательно...
- Знаю, но мне станет легче, если я c кем-нибудь поговорю. Как насчет
того, чтобы пойти выпить пару кружечек пива?
Хэссон посмотрел на телевизор, который опять из-за разницы во времени
не показывал нужных ему программ.
- А телемагазины будут открыты? Мне надо купить каких-нибудь кассет.
- Мы можем заодно сделать и это, нет проблем. Ну, так как насчет
пива?
- Мне после вчерашнего дьявольски хочется пить, - признался Хэссон,
протягивая руку за пальто.
Уэрри с обычной своей жизнерадостностью хлопнул его по плечу и,
громко стуча каблуками, стал спускаться по лестнице. Через минуту они уже
мчались в патрульной машине по улице, мокрое черное покрытие которой
придавало ей сходство с венецианским каналом. Когда машина набрала
скорость, толстые пласты снега, налипшего ночью на ее капот, начали
отламываться под напором ветра и беззвучно разбиваться о ветровое стекло.
Хэссон решил, что снег, в отличие от английского, здесь сухой и легкий.
Машина свернула на центральную улицу, взяла небольшой подъем, и перед ними
развернулась панорама арктически-чистого и идиллически тихого городка,
буквально залитого лучами солнца. Любые краски казались здесь значительно
ярче по контрасту с окружающей белизной, а окна домов представлялись
угольно-черными прямоугольниками. Дальше к югу сияла фантастическая
колонна отеля "Чинук". Она походила на стальную булавку, которой кто-то
сколол землю с небом.
Хэссон уже познакомился с общим планом Триплтри и теперь внимательно
рассматривал систему управления воздушным движением. Ориентируясь по ней,
он безошибочно находил общественно значимые строения. Стеклянно-коричневый
массив, выделявшийся из группы низких зданий оказался мебельным магазином.
На его крыше, несмотря на яркий солнечный день, сияла гигантская лазерная
проекция кровати с пологом. Хэссон нахмурился: на компьютерном пульте его
памяти замигала янтарная лампочка тревоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59