Пришлось искать мотель. Только около полуночи он смог позвонить
Викки, но никто не ответил. В трубке раздавались лишь слабые гудки, словно
размытые насыщенным влагой воздухом. Хачмен не был особенно удивлен. Викки
вполне могла догадаться, кто звонит и почему, и просто не снять трубку,
тем самым сразу ставя его в невыгодное положение.
Он положил трубку и, не раздеваясь, прилег на аккуратно застеленную
кровать. Сегодня утром он честно рассказал Викки, зачем ему надо было в
Манчестер, прекрасно зная, что она даже не станет вникать в технические
подробности его забот, а потом предложил поехать с ним. На это Викки
ответила, что он отлично знает, когда ей надо встречать Дэвида из школы.
При этом подразумевалось, естественно, что она понимает: будь это не так,
он бы ее не позвал. Один-ноль в пользу Викки. "Чертова машина! Не слишком
ли много она у меня отнимает? Кто я такой, в конце концов?.." Со времени
взрыва над Дамаском прошло уже шестнадцать дней, но до сих пор никто не
признался в содеянном, или, если сказать это иначе, никто не смог
настолько повлиять на систему расстановки сил в мировой политике, чтобы
акция казалась оправданной. Ситуация на Ближнем Востоке, как ни
парадоксально, казалась стабильнее, чем когда бы то ни было за последние
годы. Некоторое время Хачмена преследовала мысль о том, что даже его
машина не сможет вернуть к жизни тысячи упрямых мальчишек... Об этом
стоило подумать...
В Кримчерч он вернулся утром и обнаружил, что дома никого нет. На
пороге перед запертой дверью стояли бутылки с молоком, на полу в прихожей
лежало несколько конвертов и газет, и Хачмен сразу понял, что Викки с
Дэвидом уехали еще вчера. Подавив сжимающий горло приступ жалости к себе,
он снял трубку и начал было набирать номер ее родителей, но тут же
передумал. Лучше оставить дверь открытой и ждать...
Через три дня дождливым субботним утром Викки вернулась вместе со
своими родителями. Ее отец, Олдермен Джеймс Моррис, седой мужчина с
похожим на клубничину носом, провел с Хачменом долгую серьезную беседу об
увеличивающейся стоимости электроэнергии и неустойчивом состоянии
экономики. Ни словом не упомянув о замужестве дочери и их семейных
проблемах, своим тоном он как-то умудрился передать то, чего не было
сказано словами. Хачмен отвечал на все его высказывания с равной
серьезностью. Когда родители Викки наконец уехали, он обнаружил жену в
спальне. Она улыбалась сквозь слезы и всем своим видом изображала
маленькую девочку, рассчитывающую на снисхождение после очередной
проделки.
- Где Дэвид? - потребовал Хачмен.
- Он еще не спал, когда мы уехали. Днем отец поведет его в
планетарий, а вечером привезет домой. Эти три дня были для него сплошным
праздником.
- А для тебя?
- Для меня... - Викки кинулась к нему и крепко обняла.
Позже, прислушиваясь к ровному шуму дождя за окном спальни, Хачмен
вдруг подумал виновато о том, как Викки станет реагировать, когда поймет,
что теперь все у них будет по-другому. На изломанном графике их семейных
отношений за сценой примирения всегда следовал ровный период идиллической
гармонии. Но раньше у него не было машины.

"Частное исследование некоторых свойств микроволновой радиации".
Подобное "объяснение" несколько смутило Викки, на что он, собственно, и
рассчитывал, и чем больше он его повторял, тем сильнее становилось ее
замешательство В конце концов ей пришлось признать реальность проекта, и,
не зная ни грамма невероятной правды, стоящей за этим объяснением, она
могла лишь предполагать, насколько он занят работой.
Другие тоже стали замечать перемены в поведении Хачмена, несмотря на
все его усилия казаться обычным. Он сильно отстал в основной работе, что
стало особенно заметно после нескольких еженедельных совещаний по поводу
"Джек-и-Джилл". Мюриел Варили выполняла свои секретарские обязанности с
неприкрытой подозрительностью, выражая свое неодобрение его поведением
множеством раздражающих мелочей. А Дона Спейна просто перехлестывало
глубокое убеждение, что Хачмен по самые уши увяз в каком-то
головокружительном романе.
Хачмен продолжал работать над проектом, стараясь тратить ровно
столько времени в институте, сколько он мог себе позволить, чтобы не
ставить под угрозу наладившиеся отношения с Викки. Порой ему самому не
верилось, насколько далеко он продвинулся в работе, но к концу месяца у
него был готов работающий цестроновый лазер. Еще один важный "дорожный
указатель"...

- Что это значит? - Викки бросила через стол письмо.
Еще не взяв конверт в руки, Хачмен узнал аккуратный штамп своего
банковского отделения.
- Письмо было адресовано мне, - произнес он холодно, пытаясь выиграть
время на размышления.
- Какая разница? Я хочу знать, что это означает?
Хачмен пробежал глазами по профессионально сухим строчкам, где
объяснялось, что его личный счет в банке перерасходован почти на четыреста
фунтов, и, поскольку он закрыл сберегательный счет, банк настоятельно
просит либо открыть новый счет, либо обсудить этот вопрос с управляющим
как можно скорее.
- Это означает то, что здесь написано, - спокойно произнес он. - Мы
задолжали банку некоторую сумму.
- Но как это могло произойти? - Лицо Викки побелело.
- Хотел бы я знать...
Теперь Хачмен отлично понимал, в чем была его ошибка. Слишком быстро
израсходованные сбережения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49