Но он боялся. Боялся пойти против воли Арбитра,
боялся столкнуться с разъедающими душу пульсационными переходами, боялся
вообще оставить уютное, темное, материнское лоно своего нового дома.
Когда заключенный Уинфилд рассказал ей о задуманном Теллоном
зрительном приборе, ей показалось, что это решение всех ее проблем. Теперь
же, оглянувшись в прошлое, она поняла, как заблуждалась. Напрасно она
надеялась сделать Карла счастливым таким способом и вознаградить себя за
ущербность в личных делах. Она нарушила все до единой статьи кодекса,
чтобы воплотить в жизнь идею зрительного прибора, злоупотребила даже
покровительством Арбитра - и все это только затем, чтобы увидеть, как
Карле помощью своих новых глаз выискивает другие разновидности тьмы...
После нелепого побега Уинфилда и Теллона тюремный совет провел
предварительное расследование; в результате она была отстранена от дел и
подвергнута домашнему аресту вплоть до окончания следствия. Повинуясь
порыву, она ускользнула от своих сторожей и поехала на север, чтобы
повидать Карла - возможно, в последний раз, и вот - до чего странная
неизбежность - там же оказался и Теллон.
Она покосилась на Теллона, сидящего рядом с ней на переднем сиденье
со спящей собакой на коленях. С того первого дня, когда она увидела его,
так неуверенно идущего с коробочкой сонарного "фонаря" на лбу, он
переменился. Его лицо сильно осунулось, было исхлестано новыми тревогами и
усталостью, но, странное дело, обрело и новый, сосредоточенный покой. Она
заметила, что этот покой был и в его руках, бережно касавшихся курчавой
спины пса.
- Скажите, - произнесла она, - вы действительно верите, что сможете
вернуться на Землю?
- Я теперь не загадываю наперед.
- Но вы страшно хотите вернуться. Какая она. Земля? Теллон слабо
улыбнулся:
- Там малыши катаются на красных трехколесных велосипедах...
Хелен уставилась на дорогу. Начинался дождь, и белые полоски дорожной
разметки исчезали под машиной, как трассирующие пули, вылетающие из щели
темнеющего впереди горизонта.
Немного позже она заметила, что Теллона начинает бить дрожь. А еще
спустя несколько минут на его лице выступила испарина.
- Я же вам сказала, чтобы вы сдались, - произнесла она как бы между
прочим.
- Вы нуждаетесь в уходе.
- Сколько времени займет путь до Нью-Виттенбурга, если мы не будем
останавливаться?
- Если при этом вы не потребуете от меня превышения скорости - часов
десять-одиннадцать.
- Это если ехать прямо на север? Вдоль полосы?
- Да.
Теллон покачал головой:
- Черкасский наверняка поджидает меня где-то на полосе, и у него
непременно есть описание этой машины. Лучше сверните на восток и
поднимитесь в горы.
- Но это отнимет гораздо больше времени, а у вас нет сил даже на
короткую дорогу до Нью-Виттенбурга! - Хелен рассеянно удивилась, с чего
это вдруг ее потянуло спорить, отстаивая интересы этого бледного
землянина. "Может быть, так оно и начинается?" - подумала она изумленно.
- Тогда тем более неважно, какой дорогой ехать, - сказал Теллон
нетерпеливо. - Поворачивайте на восток.
Хелен свернула на первую попавшуюся боковую дорогу. Машина без всяких
усилий проглотила несколько миль аккуратно распланированных и густо
заселенных жилых кварталов, ничем не выделяющихся среди прочих на
континенте. Пригороды без города. Снова Хелен задумалась над тем, какова
была бы ее жизнь, родись она на другой планете, в обычной семье. Если бы
не ее изолированность, характерная для тех, кто принадлежит к высшим
кругам общества, она, возможно, вышла бы замуж, родила бы ребенка...
кому-то... - эта мысль понеслась по своей орбите с неудержимостью
астрономического тела, - кому-то... вроде Теллона. Она испугалась этой
мысли. В другой жизни она могла бы путешествовать; он тоже путешествовал -
больше, чем любой из ее знакомых.
Она снова покосилась на Теллона:
- Очень страшно лететь на звездолете?
Он слегка вздрогнул, и она поняла, что его клонит в сон.
- Не особенно. За час до первого прыжка тебе делают уколы
хладнокрова, а перед тем, как корабль входит в ворота, дают порцию
кое-чего покрепче. И опомниться не успеешь, как уже приехал.
- Но вам когда-нибудь приходилось делать это без транквилизаторов и
обезболивающих?
- Я никогда не делал этого с транквилизаторами, - сказал Теллон
неожиданно жестко. - Знаете, каким великим изъяном обладает перемещение в
нуль-пространстве - в той форме, которую мы практикуем? Это единственная
разновидность путешествия из всех когда-либо изобретенных, которая ни на
дюйм не расширяет ваших духовных горизонтов. Люди гоняют свои тела по всей
Галактике, но внутренне они по-прежнему не высовываются за орбиту Марса.
Если бы их заставили попотеть в путешествии без уколов, ощутить, как
делаешься все тоньше и тоньше, и шкурой своей познать, что на деле
означает термин "пульсационный переход", - тогда, возможно, кое-что
изменилось бы.
- Что же, например?
- Например, то, что вы - лютеранка, а я - землянин.
- Как странно, - произнесла она весело, - шпион-идеалист. Но себе она
сделала немое признание: "Да, именно так это и начинается". Ей
понадобилось двадцать восемь лет, чтобы открыть, что она не сможет стать
полноценным человеком, опираясь только на себя. Печально было то, что это
произошло с таким, как Теллон, и потому немедленно должно быть пресечено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64