Наступит миг странного просветления, и ты поймешь, что молодость твоя
прошла, а если не прошла, то пройдет совсем уже скоро, и ты успокоишься. Но
в успокоении не найдешь ты радости, а в радости -- успокоения. Дела твои,
казавшиеся столь интересными и значиnтельными, покажутся тебе пустыми
хлопотами муравья, пытающегося вырваться из-под стеклянной банки. Ты вновь и
вновь оглядываешься, мечешься, ищешь пути и тропинки, идешь по ним, расходуя
время и силы, но в конце пути натыкаешься все на то же стекло. Ты
возвращаешься в исходную точку помудревшим, но время твое тает. Ты накопил
опыт, и опыт твой дает тебе возможность быстрее и легче идти. Да только куда
и зачем тебе идти, если ты знаешь уже наверное, что в конце всюду одно и то
же? Счастлив муравей, суетящийся под стеклянной банкой, который не понимает
и не знает, на ЧТО он наткнулся своими усиками и лапками. Но ты не муравей,
и, к сожалению, поймешь это довольно быстро. И тогда застынешь ты в
оцепенении и обнаружишь поразительное сходство мира наружного, того, что
призрачно существует под невидимым стеклянным колпаком, и мира внутреннего,
реального мира твоей утомленной души. Действительно, ведь так же
путешествуешь ты и по своей душе как и по миру -- то на машине с открытым
верхом, то в закрытом наглухо лимузине, то на трескучем мотоцикле, то на
самолете, а то и пешком наудачу. Ты ищешь интересные места, исследуешь их,
наносишь на карту, и наконец, поразвлекшись на славу, возвращаешься домой.
Так же как все, рано или поздно ты обнаружишь, что не все в порядке у тебя
дома, что в нем стало скучно и неуютно. Так же как и все, ты тогда вновь
покинешь неуютный дом и побежишь искать забвения в места былых утех. Но что
это? Оказывается, что и там все странным образом изменилось. Города
обезлюдели, и ты стучишься в запертые двери мрачных домов, но никто тебе не
открывает. Только магазины все как один открыты, но продавцы прячут от тебя
глаза, и лица их мрачны и неприветливы. Раньше тебе приходилось здесь все
покупать, и ты радовался каждой покупке. А теперь тебе предлагают товар
бесплатно, но он кажется тебе таким серым и убогим, что ты не хочешь ничего
взять. Ты обращаешь взор вверх и видишь, что пропало солнце и облака, и небо
стало ртутно-свинцового цвета. Исчезли цветы и зелень, заржавели рекламные
щиты. Некогда бившие фонтаны сухи и забиты пылью. И легкомысленные
легковушки с мотороллерами пропали с дорог и улиц. Остались лишь угрюмые
грузовики, которые несутся, лязгая и громыхая. Они взметают за собой пыльные
смерчи, и смерчи эти кружат обрывки писем от тех, кто тебя любил. "Прощай,
прощай навсегда" -- написано на этих обрывках. Ты слышишь с небес рокот и
жужжание. Это завис на тобой громадный черный вертолет, и динамики его
разносят голос: "Покинуть, немедленно покинуть зону бедствия!". Вертолет
спускается все ниже, голос из динамика все громче и настойчивее, и лопасти
со свистом и грохотом рассекают воздух. И тогда ты в страхе поворачиваешься,
как в страшном сне и бежишь -- бежишь со всех ног из столь странно
изменившихся, некогда веселых и гостеприимных мест своей души обратно домой,
надеясь найти там защиту и надежное прибежище. Но не тут то было. Пока ты
отсутствовал, в твой дом тоже пришла беда. Орудия скорби во всю хозяйничают
в том месте, где ты вырос и провел свою юность. Приземистый темно-зеленый
экскаватор роет в твоем дворе бесчисленные траншеи, а высоченный серый
бульдозер безжалостно сносит надворные постройки, каждый гвоздик которых был
тебе как родной. Все это на твоих глазах превращается в дрянной сор, и
бульдозер сбрасывает его во рвы и траншеи, закапывает и уминает гусеницами.
Ты мечешься взад и вперед, пытаясь остановить ужасные машины, но наконец
усталость и безразличие одолевают страдание, и ты заходишь в опустевший дом,
садишься у окна и уже отчужденно смотришь, как экскаватор выворачивает из
твоей души обрывки ржавых труб и обветшавших проводов, а бульдозер сваливает
в образовавшиеся рвы хлам и всякую дрянь. Но вот ты не выдерживаешь, ты
высовываешься из окна по пояс и исступленно кричишь из последних сил:
"Прекратите это! Я не хочу! Я не могу этого видеть! Прекратите
немедленно!!!". И безжалостные механизмы вдруг разворачиваются со своими
ковшами и ножами и обращают к тебе тупые удивленные морды, пахнущие железом
и гарью. "Как?" -- удивляются они -- "Разве не ты сам нас вызвал?". "Нет!",
-- отчаянно орешь ты в их металлические хари -- "Я не делал никаких заказов!
И я ничего не платил за вашу работу!". "Да, ты не не заказывал нашу работу",
-- уныло и печально соглашаются они, сопя выхлопными трубами. "Но ты сделал
все, чтобы мы пришли. И вот мы пришли. Мы не могли не прийти. И ты уже
платишь за нашу работу". И жуткие механизмы разворачиваются, чтобы пойти в
последнюю атаку и смести без следа опустевший дом твоей юности, в котором
еще не выцвели фотографии и не истаяли до конца запахи твоих возлюбленных.
Вот он и настал, момент истины. Только теперь ты поймешь правду жизни
сполна. И ты вдруг, неожиданно для себя перестанешь кричать и суетиться. Ты
выпрямишься, развернешь плечи и сделаешь спокойный глубокий вдох. "Дайте мне
пять минут", -- попросишь ты железных монстров торжественно и печально, и
они покорно отойдут, чтобы дать тебе попрощаться. И тогда ты сложишь
последние пожитки и любимые фотографии в тощий рюкзак, посмотришь в
последний раз на то, что ты так крепко любил и так мало ценил, и отправишься
странствовать по дорогам трезвого опыта, скучного расчета и горькой зрелости
души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15