Чевеид Снатайко обнаружил, что все это время он не дышал. Помассировав затекшие за время долгого неподвижного сидения члены и член, Чевеид Снатайко сполз с дерева. Ожиданная встреча несколько прояснила его сознание и он понял, что дальше здесь в таком виде ловить нечего. Кроме разве что кареты скорой психиатрической помощи или ментов.
Обратный маршрут Чевеида Снатайко пролегал по тем же местам. У святого источника за ночь ничего не изменилось. Так же сидели люди, мочили ноги в воде.
– Простите пожалуйста. Не будете ли вы столь любезны, не подскажете ли мне который сейчас час? – Произнес Чевеид Снатайко сакраментальную фразу.
Реакция оказалась точно такой же.
Как и дальнейшие действия Чевеида Снатайко. Но на сей раз он основательно выкупался в небольшом бассейне, смыв с себя, под скорбными взорами молчащих сектантов, глину и зелень.
Но, что самое удивительное во всей этой истории, Существа-Из-Тени не обманули Чевеида Снатайко! Вскоре он нашел свои носки и кроссовки. Затем и трусы, майку, штаны. И, как последний подарок, куртку, в которой нетронутыми лежали бумажник, ключи и мобила.
А зонтик он подарил жене.
Не рассказывая, впрочем, связанной с ним истории.
5. Джефффотосейшен
Нет уже этих фотографий. Нету… А жаль.
Это ведь было свидетельство ушедшей эпохи. Веселой, бесшабашной и безвозвратной. Но мы уничтожили их. Сожгли, глядя как корчатся в огне кадры нашей жизни. Сожгли и пленку… Стремно ибо было. А вдруг найдут… И посадят…
И лишь память, и моя, и моих друзей, сохранила их в себе. Может, и не все… Но то, что осталось я сейчас попробую, как смогу описать…
Кадр 1.
Вход в подъезд в одном из арбатских двориков. Над ним козырьком нависает серая труба внешнего лифта. Под ней, улыбаясь, стоят двое. Шантор Червиц и Чевеид Снатайко. У Шантора Червица на плече небольшая сумка. В ней
– стрем-пакет. Но его не видно. Только-только мы посетили драгу на Кропоткинской, взяли в ней десятку сопливого трехпроцентовика и теперь, скоро-скоро забодяжим мулю и втрескаемся. И это ожидание ублаготворения видно сквозь напряженные улыбки.
Кадр 2.
Неудачный. Видно только узкую мраморную лестницу, истертые до дыр ступени, кованые перила, с частично отгрызенными кусками. Там, наверху, виднеются ноги. Теперь уж и не вспомнить, чьи это были ноги. Может, и мои…
Лифт в этом доме постоянно застревал, потому, дабы не обламывать сейшен мы на нем не поехали. А то однажды, так же захотев втрескаться, поехали мы с Блимом Кололеем наверх какой-то девятиэтажки. И застряли. Там, внутри лифта, оголтев, забодяжили и чудом втрескались при свете сороковаттной лампочки. И провели три часа в полном убеждении, что спасатели будут ментами и нас загребут…
Кадр 3.
Вскрышные работы. Крупный план. А это точно я, Семарь-Здрахарь. Я стою спиной и видны лишь мои руки. Одна из них обхватила навесной замок, что во второй – не видно.
Кадр 4.
Опять я. Снято снизу и кажется, что я стою на каком-то пьедестале. Я держу в руках подовый замок, который только что вскрыл универсальной отмычкой и гордо демонстрирую ее саму. За мной – недавно запертый вход на чердак.
Впрочем… Я столько раз уже вскрывал и запирал эту бутафорию, что тогда мог сделать это и с закрытыми глазами. Но кадр впечатляющий.
Кадр 5.
Внутренности чердака. Никого нет. Ничего интересного. Так, засраные голубями балки, какие-то обломки непонятно чего. Строительный мусор, оставшийся с прошлогоднего ремонта. Деревяшки, куски деревьев, куски фанеры, доски, железяки. И все в голубином, изредка человечьем, говне.
Кадр 6.
Внутренности чердака опять. Кадр сделан с того же места, что и предыдущий. Помню, сам попросил снять себя посреди этого говна. И стою там, и улыбаюсь. На штанах – полоса известки. Перелезал через говно и не заметил, как изгваздался. Так и остался в истории.
Кадр 7.
А тут мы поругались. Шантор Червиц и Чевеид Снатайко хотели, чтобы я сфотографировал их на том же месте. А я заметил, что весь в дерьме и стал отряхиваться. В общем, в конце концов, я уступил.
И они тоже замарались!
Кадр 8.
А это уже стрем-пакет. Крупный план. На куске фанеры расстелен носовой платок. В клеточку. На нем коробочка со свежекупленной баяной-ширяной, клок ваты, бутыль с эссенцией, аптечный марганец, литровая банка с водой и батарея пузырей джефа. Впечатляет.
Кадр 9.
Процесс. Это сама мутка. Тоже крупный план. Три сопливых эфедрина, по числу присутствующих, уже вскрыты, рядом с ними, готовые, лежат крышечки с марганцем, а чья-то рука капает из баяна в раствор эссенцию.
Это удачный кадр. Прямо видно, как со струны отделилась капелька и летит в пузырек. Но…
Кадр 10 и Кадр 11.
Нам показалось, что полет капли не запечатлен. И мы сделали еще две попытки. На сей раз – неудачные.
Эх, как нам потом не хватало этих, бездарно растраченных кадров!..
Кадр 12.
Мулька готовится. Снова крупняк. Один пузырь уже стоит с черной, пленка-то не цветная, жидкостью внутри. Во втором – чернота лишь на дне и чуть муар сверху, только засыпали, а третий пока что в том же состоянии, что на предыдущих кадрах.
Кадр 13.
Пляска Святого Джеффа. Снимал это Чевеид Снатайко. Я и Шантор Червиц замерли здесь в нелепых позах, похожих на выхваченные стробоскопом танцы комеди-дель-арте. У меня в кулаках – два пузыря. У Шантора Червеца – один. И мы на самом деле трясем их. Но, по просьбе фотографа, на мгновение сыграли в «море волнуется». Так он и щелкнул.
Кадр 14.
Продолжение плясок Святого Джеффа. Все то же самое, но позы другие.
По идее Чевеида Снатайко, это должно было быть смешно. Но когда мы, первый и единственный раз просматривали эти фотки, смешно нам не было, а хотелось опять вернуться на тот чердак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9