Высокомерным юнцом он втайне считал мать безвкусно одетой простушкой, у которой не было ни царственных манер, ни шика, подобавших супруге пэра Англии. Он тяготился ее заботливой любовью, словно камнем на шее, и даже не подозревал, что без нее его будет бросать по волнам жизни как щепку.
– Она ничего мне об этом не говорила. – А сам, к сожалению, не мог догадаться, потому что был самовлюбленным болваном.
– Очень красиво, – сказала миссис Роуленд, любуясь из окна пышными золотисто-оранжевыми розами, что цвели вдоль балюстрады. На ее широкополой шляпке тоже красовались розочки, собранные из бледно-голубых лент. – Ей бы понравилось.
– Хотите, выпьем чаю на террасе? – поддавшись внезапному порыву, предложил герцог. – Сейчас чудесная погода.
– Да, с удовольствием, – ответила Виктория с легкой улыбкой.
По распоряжению герцога чайный столик поставили под натянутым тентом, покрыв его белой скатертью и поместив в центр хрустальную вазочку с приглянувшимися Виктории розами.
– По-моему, сейчас самое время перед вами извиниться, – сказала миссис Роуленд, когда они с герцогом уселись на свои места; их стулья стояли рядом, но были немного развернуты в стороны, чтобы, каждый мог без помех наслаждаться видом на сад.
– В этом нет никакой необходимости. Я получил за обедом огромное удовольствие и остался в совершенном восторге и от еды, и от общества.
– В этом я не сомневаюсь. – Виктория смущенно рассмеялась. – За цирковым представлением вы пришли точно по адресу. Но я хотела извиниться за то, что изначально вела с вами нечестную игру, когда нарочно отпустила всех слуг и посадила на дерево котенка, чтобы был предлог обратиться к вам за помощью.
Лангфорд лукаво улыбнулся.
– Уверяю вас, я вступил в вашу игру вовсе не по глупости. Я знал, во что ввязываюсь, когда согласился на время стать для вас доблестным, хотя и не слишком, любезным рыцарем.
Виктория залилась краской.
– Поверьте, события последних дней натолкнули меня именно на такой вывод. Но я по-прежнему считаю, что обязана попросить прощения за те мошеннические уловки.
Принесли чай, обставив его появление пышной церемонией: Миссис Роуленд положила себе в чашку сахар, затем налила сливки, оттопыривая при этом мизинец изящным колечком, похожим на лепесток восточной хризантемы.
– Похвально, что вы признаетесь в «тех мошеннических уловках», но меня больше интересует занимательная история, которую вы поведали мне некоторое время спустя, – проговорил герцог, наблюдая за грациозными движениями гостьи и совершенно забыв про свою чашку. – За нее вы тоже будете просить прощения?
– Попросила бы, если бы это была наглая выдумка.
Лангфорд наконец-то сделал глоток чая, который так и не смог полюбить.
– Хотите сказать, это была не выдумка?
Гостья продолжала помешивать чай.
– Я долго думала и пришла к выводу, что уже и сама толком не знаю.
Герцог проклинал себя за любопытство. И за бестактность. Умей он держаться в рамках приличий, не стал бы задавать вопросы, а потом в растерянности гадать, что делать с уймой возможностей, которые открыл ее ответ.
– Быть может, вы поможете мне определиться? – спросила Виктория. – Я хотела бы узнать вас поближе.
«Я уже не молода. Поэтому я сразу отказалась от уловок юных девушек и решила действовать прямо». Вроде бы так она выразилась и в этом случае не погрешила против истины.
– Что именно вас интересует?
– Многое, но прежде всего следующее: как и почему вы превратились… в себя нынешнего? Для меня это просто загадка.
– Нет тут никакой загадки. Я чуть не погиб. Но такое простое объяснение ее не убедило.
– Моя дочь в шестнадцать лет тоже чуть не погибла. Но от этого она только закалилась, а не изменилась до неузнаваемости, как, по общему мнению, изменились вы.
Виктория поднесла ко рту чашку и замерла в ожидании ответа. Однако герцог молчал, и она вновь заговорила:
– Интуиция подсказывает мне, что я не пойму вас, пока не узнаю, что стоит за вашим перевоплощением. Схватка со смертью – лишь часть истории. Или я не права?
Он перебрал в уме множество ответов, но ни один его не устроил. Всю свою жизнь Лангфорд наслаждался возможностью называть вещи своими именами и не испытывал ни малейшего желания пускаться на хитрости.
– Пожалуй, вы правы, миссис Роуленд.
Виктория по-прежнему держала чашку возле губ. Пристально глядя на собеседника, она спросила:
– Милорд, не буду ходить вокруг да около. В деле была замешана женщина, не так ли?
Он не обязан был отвечать на ее вопрос. С другой стороны, приглашать ее на чай он тоже был не обязан. Он сам себе преподносил сюрпризы – так что же говорить о ней?
– Да, женщина, – ответил герцог. – И мужчина.
Миссис Роуленд побледнела и, осторожно опустив чашку на стол, сделала глубокий вдох; казалось, ей не хватало воздуха.
– Боже правый… – пролепетала она.
Герцог горестно усмехнулся и проговорил:
– Как все было бы просто, если бы дело сводилось к грязному блуду.
– Вы хотите сказать… – Виктория умолкла, прикрыв рот ладонью.
– Наверное, вы слышали о несчастном случае на охоте, – продолжал герцог. – Я был ранен, потерял море крови, шесть часов провел на операционном столе и еле выкарабкался.
Через неделю, после того как угроза для жизни миновала, Лангфорда пришел навестить Фрэнсис Эллиот – тот, кто его ранил. Они с Эллиотом вместе учились в Итоне, он и был тем приятелем из соседнего графства, чей дом Лангфорд частенько посещал, приезжая домой на каникулы. С годами их дружба охладела, они стали видеться все реже, но в этом не было ничего удивительного. Лангфорд веселился, прожигая жизнь, Эллиот же, шагая по стопам своих предков, превратился в добропорядочного и скучного провинциального джентльмена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85