Я во что бы то ни стало хочу его послушать. – Он повернулся к Полу Мартину, стоявшему неподалеку от Говарда Келлера. – Вы слышали, как он играет?
– Нет.
– Он великолепен. И ведь музицирует лишь одной левой рукой!
– А почему только левой? – озадаченно спросил Пол.
– Лет десять назад у него отнялась кисть правой руки.
– Но как же он может давать концерты с одной рукой?
– По меньшей мере дюжина композиторов писали произведения для левой руки: Демю, Франц Шмидт, Корнгольд, и великолепный концерт сочинил Равель.
Гости стали просить Филипа что-нибудь для них сыграть.
– Ну ладно, – наконец согласился тот. Он сел к роялю и заиграл на тему из фортепианного концерта Рахманинова. Разговоры мгновенно стихли. Присутствующие были словно загипнотизированы чудесными звуками, заполнившими пентхаус. Когда Филип закончил, раздались восторженные аплодисменты.
Через час гости начали расходиться. Проводив последнего, Филип сказал:
– Да-а, вечер удался на славу.
– Похоже, ты терпеть не можешь большие сборища, а? – заметила Лара.
Филип обнял ее и усмехнулся:
– А что, это так заметно?
– Мы будем устраивать их раз в десять лет, – пообещала Лара. – Слушай, Филип, а у тебя нет такого чувства, что наши гости были с двух разных планет?
Он поцеловал ее в щеку.
– Ну и пусть. А у нас с тобой одна планета. Давай-ка заставим ее вращаться…
Глава 26
Лара решила, что по утрам будет работать дома.
– Я хочу, чтобы мы как можно больше времени проводили вместе, – заявила она Филипу.
Лара сказала Кэти, чтобы та подобрала и прислала к ней в пентхаус несколько кандидатов на должность секретарши. Она опросила полдюжины претенденток, прежде чем перед ней предстала Мариан Белл, молодая женщина лет двадцати пяти с мягкими светлыми волосами, приятными чертами лица и вежливыми манерами.
– Садитесь, – предложила Лара.
– Спасибо.
Лара просмотрела ее бумаги.
– Вы окончили колледж в Уэлсли?
– Да.
– И имеете ученую степень бакалавра искусств. Почему же тогда вы хотите получить работу секретаря?
– Мне кажется, что, работая у вас, я могу многому научиться. И не важно, получу я эту работу или нет, я все равно останусь вашей горячей поклонницей, мисс Камерон.
– Правда? Это почему же?
– Потому, что вы являетесь для меня образцом для подражания. Вы многого достигли и сделали все это собственными руками.
Лара внимательно разглядывала сидящую перед ней женщину.
– Эта работа будет отнимать у вас уйму времени. Я встаю рано. В шесть часов утра вы должны будете уже быть здесь.
– Это не страшно. Я люблю работать. Лара улыбнулась. Мариан ей нравилась.
– Что ж, я, пожалуй, дам вам неделю испытательного срока.
К концу недели Лара поняла, что нашла настоящее сокровище. Мариан оказалась не только приятной в общении, но и умной. Постепенно сложился новый распорядок дня. Если не случалось чего-то непредвиденного, Лара проводила первую половину дня в своих апартаментах, а после обеда шла в офис.
Каждое утро они с Филипом завтракали вдвоем, затем он шел к роялю и, сидя в майке и джинсах, два-три часа играл, в то время как Лара в своем кабинете отдавала распоряжения Мариан. Иногда, специально для Лары, Филип наигрывал старинные шотландские мелодии – «Анни Лори» или «Бегущая во ржи», что чрезвычайно трогало ее. Обедали они тоже вместе.
– А расскажи о своей жизни в Глейс-Бее, – поп о сил как-то Филип.
– На это уйдет пять минут, не больше, – улыбнулась Лара.
– Нет, я серьезно. Мне это действительно интересно. И она поведала ему об общежитии – правда, так и не смогла заставить себя рассказать о своем отце – и о Чарльзе Коэне.
– Он здорово помог, – заметил Филип. – Хотелось бы мне познакомиться с ним когда-нибудь.
– Уверена, у тебя еще будет такая возможность. Рассказала Лара и о Шоне Макалистере.
– Вот подонок! – возмутился Филип. – Удавил бы гада. – Он нежно обнял ее и тихо произнес:
– Больше никто не посмеет обидеть тебя.
***
Вначале во время репетиций Филипа Лара то и дело прибегала в гостиную и, не обращая внимания на то, что он занят, говорила:
– Дорогой, мы приглашены на уик-энд на Лонг-Айленд. Хочешь поехать? Или:
– У меня есть билеты на новую пьесу Нила Саймона. Или:
– Говард Келлер зовет нас на пикник в субботу вечером.
Филип изо всех сил старался сдерживаться, но наконец его терпение лопнуло.
– Лара, – мягко, но серьезно проговорил он, – пожалуйста, не перебивай меня, когда я играю. Я никак не могу сосредоточиться.
– Извини, – смутилась она, – но я не понимаю, почему ты репетируешь каждый день. Ты ведь сейчас не даешь концерты.
– Я делаю это для того, чтобы постоянно быть в форме. Видишь ли, дорогая, когда ты строишь здание и допускаешь какую-нибудь ошибку, ее можно исправить. Ты можешь изменить проект, или переделать водопровод, или починить электросеть, или не знаю, что там еще. Но во время сольного концерта такой возможности нет. Ты предстаешь перед публикой, и каждая нота должна быть совершенной.
– Прости, – извиняющимся тоном проговорила Лара. – Теперь мне понятно. Филип взял ее за руку:
– Есть старая шутка: в Нью-Йорк приехал из провинции один скрипач. Он заблудился и, остановив прохожего, спрашивает: «Скажите, пожалуйста, как я могу попасть в „Карнеги-холл“?» Прохожий смотрит на футляр со скрипкой в руках приезжего и отвечает: "Тренируйтесь, милейший, тренируйтесь ".
Лара рассмеялась:
– Ладно, возвращайся к своему инструменту. Так и быть, оставлю тебя в покое.
Она сидела в своем кабинете и, слушая приглушенные звуки рояля, думала: «Я такая счастливая. Тысячи женщин, наверное, завидуют, что я могу сидеть у себя дома и слушать, как играет Филип Адлер».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103