Подумав
об этом, Фредерик загадочно улыбнулся. Он никому не решился бы сказать,
что собирается перещеголять Наполеона Чотаса, но он поставил себе именно
эту цель.

В то время как Фредерик Ставрос не покладая рук трудился в своей
жалкой конторе, Чотас присутствовал на званом обеде в одном из роскошных
домов, расположенных в фешенебельном районе Афин Колонаки. Чотас поражал
своей худобой и истощенным видом. У него были большие, печальные глаза
ищейки, выделявшиеся на морщинистом лице. Мягким, граничащим с безволием
поведением он прикрывал свой блестящий и острый ум. Ковыряя ложечкой
десерт, он сидел за столом и отрешенно думал о начинающемся завтра
судебном процессе. В тот вечер все говорили в основном о предстоящем суде.
Разговор носил общий характер, поскольку гости были слишком хорошо
воспитаны, чтобы задавать ему прямые вопросы. Однако к концу вечера, когда
греческая анисовая водка и коньяк возымели действие, хозяйка дома спросила
его:
- По-вашему, они виновны?
Чотас простодушно ответил:
- Ну как они могут быть виновными? Ведь один из них мой клиент.
Все засмеялись, оценив шутку.
- Какова Ноэлли Пейдж на самом деле?
Чотас на секунду задумался.
- Это одна из самых необыкновенных женщин, - ответил он, тщательно
подбирая слова. - Она красива и талантлива...
К своему удивлению, он вдруг почувствовал, что не хочет говорить о
ней. Кроме того, нельзя было передать свое впечатление о Ноэлли словами.
Еще несколько месяцев назад он имел о ней весьма смутное представление как
об эффектной женщине, чье имя часто появляется в прессе в разделе светской
хроники и чьи фотографии украшают обложки киножурналов. Он никогда не
обращал на нее внимания, и если и думал о Ноэлли, то его отношение к ней
сводилось к безразличию и презрению, которое он всегда испытывал ко всем
актрисам. Все у них подчинено физической красоте при полном отсутствии
ума. Но, боже мой, как он ошибался! Стоило ему встретиться с Ноэлли, как
он тут же безнадежно влюбился в нее. Из-за этой женщины он изменил своему
основному правилу - никогда не испытывать никаких чувство к своему
клиенту. Чотасу живо вспомнился тот день, когда его попросили взять на
себя ее защиту. Они с женой собирались в Нью-Йорк, где их дочь родила
первенца, и Чотас уже упаковывал вещи. Ему казалось, что ничто не может
помешать этой поездке. Но понадобилось всего два слова, чтобы он
передумал. В спальню вошел его дворецкий и протянул ему телефонную трубку
со словами:
- Константин Демирис.

На остров можно было добраться только на вертолете или яхте, но и
аэродром, и бухта круглосуточно патрулировались вооруженными охранниками с
овчарками. Остров находился в частном владении Константина Демириса, и
никто не имел права появляться там без приглашения. Вот уже многие годы
среди посетителей острова можно было встретить королей и королев,
президентов и бывших президентов, кинозвезд, прославленных оперных певцов
и певиц, знаменитых писателей и художников. Константин Демирис занимал
третье место в мире по размерам личного состояния и считался одним из
могущественнейших людей на земле. Он обладал хорошим вкусом и привык жить
на широкую ногу.
Утопая в глубоком кресле и дымя одной из специально для него
изготовленных узких египетских сигарет, Демирис сидел в своей роскошной
библиотеке и думал о начинающемся утром судебном процессе. На протяжении
нескольких месяцев пресса пыталась установить с ним контакт, но он просто
не показывался. Вполне достаточно, что его любовницу будут судить за
убийство и что он, пусть даже косвенно, оказался втянутым в это дело. Он
не хотел подливать масла в огонь, раздавая интервью. Его интересовало, как
чувствует себя Ноэлли сейчас, в эту минуту, находясь в тюремной камере на
улице Никодемус. Спит ли она? Бодрствует? Может быть, ее охватила паника
перед предстоящим ей страшным испытанием? Он думал о своем последнем
разговоре с Наполеоном Чотасом. Демирис доверял ему и знал, что тот не
подведет. Он убедил адвоката, что ему наплевать, виновна Ноэлли или нет.
Чотасу придется изрядно потрудиться, чтобы оправдать каждый цент огромного
гонорара, который выплачивает ему Константин Демирис. Нет, ему не о чем
беспокоиться. Судебный процесс пройдет хорошо. Ведь Константин Демирис
принадлежит к тем людям, которые ни о чем не забывают. Он помнит, что
любимые цветы Кэтрин Дуглас - триантафилии, прекрасные розы Греции.
Демирис протянул руку, взял со своего рабочего стола блокнот и сделал
запись: "Триантафилии, Кэтрин Дуглас".
Это самое малое, что он мог для нее сделать.


КНИГА ПЕРВАЯ

1. КЭТРИН. ЧИКАГО, 1919-1939 ГОДЫ
У каждого большого города есть свой характерный образ, свое лицо. Это
придает ему своеобразие и делает неповторимым. Чикаго двадцатых годов
напоминал беспокойного и энергичного великана, неотесанного и грубого,
одной ногой оставшегося в том безжалостном времени, когда в городе
хозяйничали породившие его магнаты Уильям Огден и Джон Уэнтуорт, Сайрус
Маккормик и Джордж Пульман. Здесь царствовали Филипы Арморы, Густавесы
Свифты и Маршаллы Филдсы. Здесь разбойничали такие хладнокровные
гангстеры-профессионалы, как Хайми Вейс и "Человек со шрамом" Аль Капоне.
Одним из самых ранних воспоминаний Кэтрин Александер было посещение
вместе с отцом бара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24