Он много думает, такой опасен.
Антоний
Не бойся, Цезарь; не опасен он;Он благороден и благонамерен.
Цезарь
Он слишком тощ! Его я не боюсь:Но если бы я страху был подвержен,То никого бы так не избегал,Как Кассия. Ведь он читает многоИ любит наблюдать, насквозь он видитДела людские; он не любит игрИ музыки, не то что ты, Антоний.Смеется редко, если ж и смеется,То словно над самим собой с презреньемЗа то, что не сумел сдержать улыбку.Такие люди вечно недовольны,Когда другой их в чем-то превосходит,Поэтому они весьма опасны.Я говорю, чего бояться надо,Но сам я не боюсь: на то я Цезарь.Стань справа, я на это ухо глух,Откройся, что ты думаешь о нем.
Трубный сигнал. Цезарь и его свита , кроме Каски , уходят.
Каска
Ты дернул за рукав меня. В чем дело?
Брут
Да, Каска. Расскажи, что там случилось.Чем Цезарь огорчен.
Каска
А разве не были вы с ним?
Брут
Тогда б не спрашивал о том, что было.
Каска
Ну, ему предложили корону, и когда ему поднесли ее, то он отклонил ее слегка рукой, вот так; и народ начал кричать.
Брут
А во второй раз почему кричали?
Каска
Из-за того же.
Кассий
А в третий? Ведь они кричали трижды?
Каска
Из-за того же.
Брут
Ему корону предлагали трижды?
Каска
Клянусь, что трижды, и он трижды отталкивал ее, с каждым разом все слабее, и, когда он отталкивал, мои достопочтенные соседи орали.
Кассий
Кто подносил корону?
Каска
Кто? Антоний.
Брут
Любезный Каска, расскажи подробней.
Каска
Пусть меня повесят, но я не смогу рассказать подробно: это было просто шутовство; я всего и не заметил. Я видел, как Марк Антоний поднес ему корону; собственно, это была даже и не корона, а скорее коронка, и, как я вам сказал, он ее оттолкнул раз, но, как мне показалось, он бы с радостью ее ухватил. Затем Антоний поднес ее ему снова, и он снова оттолкнул ее, но, как мне показалось, он едва удержался, чтобы не вцепиться в нее всей пятерней. И Антоний поднес ее в третий раз, и он оттолкнул ее в третий раз, и каждый раз, как он отказывался, толпа орала, и неистово рукоплескала, и кидала вверх свои пропотевшие ночные колпаки, и от радости, что Цезарь отклонил корону, так заразила воздух своим зловонным дыханием, что сам Цезарь чуть не задохнулся; он лишился чувств и упал; что касается меня, то я не расхохотался только из боязни открыть рот и надышаться их вонью.
Кассий
Но отчего лишился Цезарь чувств?
Каска
Он упал посреди площади с пеной у рта, и язык у него отнялся.
Брут
Понятно, он страдает ведь падучей.
Кассий
Не Цезарь, нет, но ты, и я, и Каска,Мы все падучей этою страдаем.
Каска
Не понимаю, на что ты намекаешь, но я сам видел, как Цезарь упал. Назови меня лжецом, если разный сброд не хлопал и не свистел ему, так же как актерам в театре, когда они нравятся или не нравятся.
Брут
Что он сказал потом, придя в себя?
Каска
Клянусь, перед тем как упасть, заметив, что чернь радуется его отказу от короны, он распахнул одежду и предложил им перерезать ему горло. Будь я человеком дела, я бы поймал его на слове, провалиться мне в преисподнюю как последнему негодяю. Да, он упал. А когда пришел в себя, то сказал, что если сделал или сказал что-нибудь неподходящее, то просит милостиво извинить это его болезнью. Три или четыре девки рядом со мной завопили: «О, добрая душа» — и простили его от всего сердца: но они не стоят внимания; если бы даже Цезарь заколол их матерей, они все равно вели бы себя так же.
Брут
И после этого ушел он мрачный?
Каска
Да.
Кассий
А Цицерон что-нибудь сказал?
Каска
Да, но только по-гречески.
Кассий
Что же он сказал?
Каска
Почем я знаю, пусть я ослепну, если я хоть что-нибудь понял; но те, которые понимали его, пересмеивались и покачивали головой, однако для меня это было греческой тарабарщиной. Могу сообщить вам еще новость: Марулл и Флавий за снятие шарфов со статуй Цезаря лишены права произносить речи. Прощайте. Там было еще много глупостей, да я всего не упомнил.
Кассий
Не придешь ли ты вечером ко мне на ужин?
Каска
Я зван в другое место.
Кассий
Так не зайдешь ли завтра на обед?
Каска
Да, если я буду жив, а ты не откажешься от приглашения и твой обед будет стоить того.
Кассий
Отлично. Я жду тебя.
Каска
Жди. Прощайте оба. (Уходит.)
Брут
Каким же простаком он стал теперь,А в школе был таким живым и быстрым.
Кассий
Он и сейчас такой при исполненьеОтважных и достойных предприятий.Поверь, его медлительность притворна,А неотесанность — приправой служитК остротам, чтобы с лучшим аппетитомИх переваривали.
Брут
Да, это так. Теперь тебя оставлю.А завтра, если хочешь, я придуК тебе для разговора, или тыПриди ко мне, я буду ждать тебя.
Кассий
Приду к тебе. А ты о Риме думай.
Брут уходит.
Брут, благороден ты; но все ж я вижу,Что благородный твой металл податлив.Поэтому-то дух высокий долженОбщаться лишь с подобными себе.Кто тверд настолько, чтоб не соблазниться?Меня не терпит Цезарь. Брута ж любит.Когда б я Брутом был, а он был Кассий,Ему б я не поддался.10 Нынче ж ночьюЕму под окна я подброшу письма,Как будто бы они от разных граждан;В них напишу, что имя Брута чтитсяВысоко в Риме, намекнув при этомНа властолюбье Цезаря туманно.Покрепче, Цезарь, свой престол храни:Встряхнем его, иль хуже будут дни. (Уходит.) СЦЕНА 3 Улица. Гром и молния. Входят с противоположных сторон Каска с обнаженным мечом и Цицерон .
Цицерон
Привет, о Каска. Цезаря домойТы проводил? Но чем ты так взволнован?
Каска
А ты спокоен, если вся земляЗаколебалась вдруг? О Цицерон,Я видел, как от бури расщеплялисьДубы ветвистые, как океанВздымался гордо, пенясь и бушуя,До угрожающих туч достигая;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26