Ахлид писал что-то в своей расчетной книжке.
Перед толстяком стояла чашка с недопитым шербетом.
- Прости меня за обморок, - сказал толстяк. - Я очень плохо себя
чувствую. Мне кажется, лучше всего перейти прямо к делу.
- Как ты этого желаешь, - сказал Ахлид.
- Я приехал сюда, - сказал толстяк, - чтобы кое-что организовать с
твоей помощью, за взаимовыгодную цену. У меня имеется некоторый предмет,
который не имеет никакой ценности ни для кого, кроме одного человека. Мне
необходимо доставить определенную деталь двигателя в определенное место, и
я уверен, что я, вернее, ты, Ахлид, сделаешь это. Мне очень трудно
объяснить. Это вещь, которую я хочу...
- Друг мой, - прервал его Ахлид, - не пора ли нам поговорить всерьез?
- Да? уверяю тебя, я...
- Не пора ли нам поговорить о том, что ты собираешься делать с тем
небольшим сроком, который тебе остался? - спросил Ахлид.
Толстяку удалось улыбнуться.
- Признаюсь, я нездоров. Но кто может знать...
- Пожалуйста, - сказал Ахлид, - друг мой, мой благодетель. Мне очень
жаль, но я должен сказать тебе, что ты заразился чумой.
- Чумой? Не смеши меня. Да, я нездоров, мне необходимо обратиться к
врачу.
- Я уже вызвал своего доктора, - сказал Ахлид. - Но я хорошо знаю
признаки чумы. Все в Арахнисе знают это, ведь чума тесно переплетается с
нашей жизнью.
- Это кажется невероятным, - сказал толстяк.
- К чему мне обманывать тебя? - сказал Ахлид. - Я говорю тебе это
потому, что уверен в этом. Зачем тебе тратить драгоценное время на то,
чтобы это отрицать?
Толстяк долгое время сидел молча. Наконец он тупо произнес:
- Еще тогда, когда я сошел на берег, я уже знал, что серьезно болен.
Ахлид, сколько мне осталось жить?
- Может быть, три недели, возможно, месяц или два.
- И не более?
- Не более.
- Понимаю, - сказал толстяк. - Что ж, в таком случае... здесь есть
больница?
- Ничего стоящего этого понятия. Ты останешься здесь, со мной.
- Об этом не может быть и речи, - возразил толстяк. - Риск
заражения...
- Никто не может избежать заражения в Арахнисе, - сказал Ахлид. -
Слушай меня. Ты пришел сюда, чтобы дожить оставшиеся тебе дни и умереть.
Это твой дом, а я твоя семья.
Толстяк слабо улыбнулся и покачал головой.
- Ты ничего не понимаешь, - сказал Ахлид. - Смерть - это часть жизни.
Следовательно, ее нельзя отрицать. То, что нельзя отрицать, необходимо
принять. Мы должны покориться тому, что мы не можем преодолеть. А
поскольку мы с тобой люди, наша покорность должна быть равносильной нашему
отрицанию. Тебе очень повезло в том, что у тебя есть шанс подготовиться к
смерти и сделать это здесь, в приятном прохладном доме, в твоем
собственном доме. Это хорошо.
- Нет, это не так, - сказал толстяк. - Но это может причинить тебе
неудобства.
- Твоя смерть не причинит мне больше неудобств, чем моя собственная,
- ответил Ахлид. - И ты поможешь мне.
- Каким образом?
- Мое принятие моей собственной смерти еще не совершенно, - сказал
Ахлид. - С твоей помощью я надеюсь постичь то, чему должен научиться ты:
как покориться с достоинством.
- А твоя дочь?
- Нить ее жизни еще тоньше. Ведь ты сам заметил это, не правда ли? Ей
тоже необходимо научиться.
- Хорошо, - сказал толстяк. - Все это очень странно, не так ли? И в
то же время в этом нет ничего странного. В данный момент я удивлен в
большей мере не приближением смерти, а тем фактом, что ты стал философом.
Ахлид покачал головой.
- Я простой человек, и человек напуганный. Но все же я человек, и
гляжу я перед собой прямо.
- И я тоже, - сказал толстяк. - Много лет мне понадобилось на то,
чтобы понять то, что важно.
- И в этом нет ничего удивительного, - сказал Ахлид. - Если бы все
люди обращали должное внимание на великие дела и важные проблемы, то кто
бы делал прохладный шербет?
- Ты опять прав, - согласился толстяк. - Сейчас мне хотелось бы
немного отдохнуть. Потом мы поговорим еще.
Ахлид позвонил в колокольчик.
- Слуга и я поможем тебе пройти в спальню. Доктор будет здесь прежде,
чем ты проснешься. Хочешь ли ты, чтобы я сделал что-то ради того дела, о
котором ты говорил?
- Нет, - ответил толстяк, - меня это уже совершенно не интересует.
- В таком случае не будем больше об этом говорить. Так или иначе,
проблемы бизнеса решаются сами собой.
Вошел слуга, и толстяку помогли пройти в прохладную светлую спальню.
Он понял, что счастлив. Действительно, на земле ничего нельзя предугадать.

74. ОДИН-ОДИНЕШЕНЕК И В ОТЧАЯНИИ
Мишкин сидел за столом у подножия стеклянной горы, стоявшей сразу же
за бескрайними лесами Гармонии. Он пил утренний кофе. Робот принес
утреннюю почту.
Прежде всего, здесь было официальное сообщение о невозможности
доставки детали двигателя L-1223A. Было перечислено пять причин. Мишкин не
стал их читать. Официальное сообщение было скопировано.
Далее было письмо от дядюшки Арнольда.
"Дорогой Том! Ты наверняка уже знаешь, что я сделал, за какие ниточки
я дергал, но ничего не срабатывает, я никак не могу послать тебе эту
деталь к двигателю. Однако я не оставил надежд. (Твой дядюшка Арни никогда
не оставляет надежд!) Может, ты знаешь о том, что твой племянник Ирвинг
Глюкман работает в отделении "Рэнд Корпорейшн" консультантом. Я хочу
попросить его, чтобы он обратился к боссу, и чтобы они рассмотрели твою
проблему, как имеющую отношение к национальным интересам, ведь в какой-то
мере так оно и есть. Все это займет немного времени, но если тебе удастся
попасть домой любым другим способом, это тоже будет неплохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40