— Отчего скуксился?Вопрос, хоть и заданный кислым тоном, был вполне доброжелателен.Марвин уселся рядом с Билли. У него было тяжело на душе, но все же не хотелось делиться горестями с легкомысленным другом, и потому, воздев руки, он повел беседу на индейском языке знаков. (Многие молодые люди с интеллектуальными запросами все еще находились под впечатлением прошлогодней сенсации — проектоскопического фильма «Дакотский диалог»; в фильме с участием Бьорна Ракрадиша (Безумный Конь) и Мировары Славовивович (Красная Туча) герои изъяснялись исключительно жестами).Иронически и в то же время серьезно Марвин изобразил разбитое сердце, блуждающего коня, солнце, которое не светит, и луну, которая не восходит.Помешал ему мистер Байджлоу, хозяин Стэнхоупской Аптеки. Это был человек средних лет (ему уже исполнилось семьдесят четыре), лысеющий, с небольшим, но заметным брюшком. Несмотря на все это, замашки у него были как у юнца. Вот и теперь он сказал Марвину:— Э, минхеер, кверен зи тамар ля клопье имменса де ла кабеца вефрувенс им форма де мороженое с фруктами?Для мистера Байджлоу и прочих представителей его поколения было характерно, что они злоупотребляли молодежным жаргоном.— Шнелль Живо (нем.)

, — оборвал его Марвин с бездумной жестокостью молодых.— Ну, знаете ли, — только и вымолвил мистер Байджлоу, оскорбленно удаляясь.Билли видел, что друг страдает. Это его смущало. Ему уже стукнуло тридцать четыре года, еще чуть-чуть, и он станет мужчиной. И работа у него была хорошая — десятник на 23-м сборном конвейере тарной фабрики «Питерсон». Держался он, конечно, по-прежнему как подросток, но знал, что возраст уже налагает определенные обязательства. Поэтому он преодолел свою природную застенчивость и заговорил со, старым другом напрямик:— Марвин, в чем дело?Марвин, пожал плечами, скривил губы и бесцельно забарабанил пальцами по столу, затем сказал:— Ойра Слушай (испан.)

, омбре, айн клейннахтмузик эс демасиадо Это уж слишком (испан.)

, нихт вар? Дер Тодт ты руве коснуться…— Попроще, — прервал Билли не по возрасту солидно.— Извини, — продолжал Марвин открытым текстом. — У меня просто… Ах, Билли, мне просто ужасно хочется путешествовать, право!Билли кивнул. Ему было известно, какою страстью одержим его Друг. — Ясно, — сказал он. — Мне тоже.— Но не так сильно, Билли… Я себе места не нахожу.Принесли мороженое с фруктами. Марвин не обратил на него внимания и продолжал изливать душу своему другу детства.— Мира Здесь: «знаешь» (испан.)

, Билли, поверь, нервы у меня на взводе, как пружина в пластмассовой игрушке. Я все думаю о Марсе, Венере и по-настоящему далеких местах вроде Альдебарана и Антареса, и… черт возьми, понимаешь, даже думать не могу ни о чем другом. В голове у меня то Говорящий Океан Проциона-четыре, то трехстворчатые человекоподобные на Аллуи-два, да я просто помру, если не повидаю тех мест воочию.— Точно, — согласился друг. — Я бы тоже хотел их повидать.— Нет, ничего ты не понимаешь, — возразил Марвин. — Дело не в том, чтобы повидать… тут совсем другое… гораздо хуже… пойми, не могу я прожить здесь, в Стэнхоупе, всю жизнь. Пусть даже у меня недурная работа и я провожу вечера с первоклассными девчонками. Но, черт побери, не могу я просто жениться, наплодить детей и… и… есть же в жизни что-то еще!Тут Марвин снова сбился на мальчишечью неразборчивую скороговорку. Однако смятение прорывалось сквозь неудержимый поток слов. Поэтому друг мудро кивал головой.— Марвин, — сказал он мягко, — это все ясно как дважды два, ей-богу же, гадом буду. Но ведь даже межпланетное путешествие обходится в целое состояние. А межзвездное просто-напросто невозможно.— Все возможно, — ответил Марвин, — если пойти на Обмен Разумов. — Марвин! Ты этого не сделаешь! — вырвалось у шокированного друга.— Нет, сделаю! — настаивал Марвин. — Клянусь Кристо Мальэридо, сделаю!На сей раз шокированы были оба. Марвин почти никогда не употреблял имени божьего всуе.— Как ты можешь?! — не унимался Билли. — Обмен Разумов — грязное дело!— Каждый понимает в меру своей испорченности.— Нет, серьезно. Зачем тебе нужно, чтобы у тебя в голове поселился пескоядный старикашка с Марса? Будет двигать твоими руками и ногами, смотреть твоими глазами, трогать твое тело и даже, чего доброго…Марвин перебил друга, прежде чем тот ляпнул какую-нибудь пакость.— Мира, — сказал он. — Рекуэрдо ке Здесь: «Не забывай, что…» (испан.)

на Марсе я стану распоряжаться телом этого марсианина, так что ему тоже будет неловко.— Марсиане не испытывают неловкости, — сказал Билли.— Неправда, — не согласился Марвин. Младший по возрасту, он во многих отношениях был более зрелым, чем друг. В колледже ему хорошо давалась Сравнительная межзвездная этика. А жгучее стремление путешествовать сделало его менее провинциальным, чем друга, и лучше подготовило к тому, чтобы становиться на чужую точку зрения. С двенадцати лет — с тех пор, как он научился читать, — Марвин изучал уклады и обычаи множества различных рас Галактики. Больше того, по Симпатическому проецированию личности он набрал девяносто пять очков из ста возможных.Он вскочил на ноги.— Разрази меня гром! — воскликнул он, хлопнув себя правым кулаком по левой ладони. — Так и будет!Загадочная алхимия решения сделала Марвина другим человеком. Без колебаний он вернулся домой, уложил легкий чемодан, оставил родителям записку и сел в реактивный лайнер, следующий в Нью-Йорк. Глава 3
В Нью-Йорке Марвин сразу пошел в контору Отиса, Бландерса и Клента — маклеров по прокату тел. Его направили в кабинет мистера Бландерса — высоченного детины атлетического сложения, в расцвете лет, в свои шестьдесят три года он был уже полноправным компаньоном фирмы.
1 2 3 4 5 6