Майк, вы с ребятами сделайте пятнадцатиминутную катушку, пусть желающие смогут приобрести запись в любом сенсории. И пусть это на самом деле будет мечта коллекционера. Но в начале — краткое, солидное техническое описание, каким образом РЕКС совершил перенос.— Вас понял, — сказал Майк.— Хорошо. Мистер Брайс, вы отвечаете за несколько солило-программ. Блейн будет рассказывать о впечатлениях, как он себя чувствует, сравнит наше время и родной век. Не забудьте упомянуть систему РЕКС.— Но я ничего еще не знаю о вашем времени! — запротестовал Блейн.— Потом узнаете, — сказала ему Мэри Тори. — Так, ладно. Для начала, думаю, хватит. Все по местам. Я иду докладывать мистеру Рейли.Когда все остальные начали покидать комнату, она повернулась к Блейну.— Может, вам покажется, что с вами обошлись довольно гнусно, но дело есть дело, в любом веке. Завтра вы станете знаменитостью и, возможно, состоятельным человеком. В таком случае, вам нет причин жаловаться.Она ушла. Блейн смотрел ей вслед. Стройная и самоуверенная. Интересно, подумал он, какое наказание в этом веке следует за пощечину женщине?Сестра внесла на подносе завтрак. Пришел бородатый пожилой врач, осмотрел Блейна, нашел его в прекрасной форме. Нет и следа перерождающей депрессии, заявил он, и травма смерти явно была преувеличена. Блейн спокойно может покинуть кровать.Вернулась сестра, она принесла одежду: голубую рубашку, свободные коричневые брюхи и мягкие серые туфли луковицеобразной формы. Вполне скромный костюм, заверила она его.Блейн с аппетитом позавтракал. Но прежде чем одеться, он осмотрел свое новое тело в большом зеркале в ванной. Раньше у него не было случая как следует его оценить.Прежнее тело Блейна отличалось стройностью и ростом выше среднего. У него были прямые черные волосы и добродушное, чуть мальчишеское лицо. К тридцати двум годам он уже привык к своему быстрому ловкому телу. С благосклонностью принимал он некоторые недостатки его сложения, периодические недомогания и даже перевел их в ранг добродетелей, уникальных особенностей личности, помещавшейся в нем. Ограничение возможностей его тела куда больше, чем его возможности, выражало, как ему казалось, его сущность.Он любил свое тело. И при знакомстве с новым испытал потрясение.Ростом оно было ниже среднего, с мощными мышцами, выпуклой грудью, широкими плечами. Ноги были немного коротковаты для геркулесовского торса, от чего все тело казалось немного не сбалансированным. Ладони у него были большие и мозолистые. Блейн сжал кулак и с уважением посмотрел на него. Таким кулаком можно свалить быка, подумал он, если еще можно встретиться здесь с быком.Лицо у него смелое, угловатое, с выдающейся челюстью, широкими скулами и прямым римским носом. Волосы завивались светлыми локонами. Глаза были голубыми, со стальным оттенком. Это было в чем-то даже красивое, слегка грубое лицо.— Не нравится мне, — с чувством сказал Блейн. — Это мне не нравится. И я ненавижу блондинов с вьющимися волосами.Новое тело обладало значительной физической силой, но он всегда презирал чистую силу. Тело казалось неуклюжим, тяжелым на подъем. Такого рода люди всегда натыкаются на стулья, наступают на носки соседям, слишком сильно сжимают руки при пожатии, говорят слишком громко и обильно потеют. Одежда на них всегда сидит мешком. Придется заниматься постоянными упражнениями и даже сесть на диету — прежний владелец явно любил поесть.— Сила — это хорошо, — сказал себе Блейн, — если есть к чему ее применить. Иначе это просто крылья у страуса.Если тело еще куда ни шло, то лицо совсем не нравилось Блейну. Блейн никогда не любил лица такого типа: с грубо вырезанными чертами, сильные, суровые. Такие лица хороши для армейских сержантов и первопроходцев в джунглях. Но не для человека, привыкшего наслаждаться культурным обществом. Им недоступна тонкость выражений. Все нюансы, игра линий и черт будет потеряна. Такое лицо способно лишь хмуриться или ухмыляться, на нем отражались лишь простые сильные эмоции.Для пробы он попытался жизнерадостно улыбнуться, как в былые дни. В результате получилась ухмылка сатира.— Жулики, — с горечью сказал Блейн. Было ясно, что качества его настоящего тела и сознания не соответствуют друг другу. Сотрудничество между ними казалось невозможным. Конечно, его личность могла бы перестроить это тело, но, с другой стороны, это тело тоже могло кое-что потребовать от личности, в него помещенной.— Посмотрим, — сказал Блейн своему впечатляющему телу, — посмотрим, кто хозяин.На левом плече имелся длинный рваный шрам. Странно, подумал Блейн, где же оно могло получить такую страшную рану? Потом его обеспокоил вопрос — куда девался старый владелец тела? Вдруг он притаился где-то в уголке мозга и ждет удобного момента, чтобы захватить власть над телом?Гадать не имело смысла. Со временем, возможно, он найдет ответ на вопрос. Он в последний раз взглянул на себя в зеркало.То, что он видел, ему не нравилось. И, как он опасался, никогда не понравится.— Ну что ж, — сказал он наконец. — Придется брать, что дают. Живому — как хочется, а мертвому — как мажется.В данный момент прибавить ему было нечего. Блейн отвернулся и начал одеваться. Ближе к вечеру в палату вошла Мэри Тори.— Все, — сказала она без предисловий.— Все?— Все кончено, завершено, позади! — Она бросила на Блейна полный горечи взгляд и принялась мерить шагами комнату. — Вся наша рекламная кампания закончилась.Блейн уставился на нее. Новость была очень интересная, но еще интереснее было видеть следы эмоций на лице мисс Тори. До сих пор она так строго себя контролировала, была так чертовски деловита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10