Конечно, Оно испытывает иногда некоторую симпатию к отдельным существам. Но мимолетные симпатии не могут развеять презрительное равнодушие к смертным мгновенным особям – которое всегда и перевешивает в конце концов. Исступленная страсть возможна только к созданию примерно равному. В одиночестве любовь нереальна. Реальна – мечта о любви.

* * *
Галочка только и думала о Сергее – теперь она хоть знала, как его зовут. И её злило, что она не может сделать для него такую малость: свести его с Денисом.
В школу он не являлся. Она ещё раз позвонила к нему домой, и его мамаша зло ответила, что Денис срочно уехал. Галочка сразу почувствовала, что она врет. Если бы Денис должен был уехать, он бы непременно предупредил ее, бедненький: ведь он так влюблен.
Мальчишки в классе тоже ничего не знали, а какого-нибудь близкого друга, которому бы Денис рассказывал всё-всё-всё, у него не было. Он пытался найти в Галочке разом – и друга и подругу.
По всей логике оставалось, что кроме дома о Денисе можно спросить только в церкви, куда он ходил. Галочка верит в Бога сама по себе, но не любит попов. Они похожи на ментов, только на свой лад: такие же пронырливые и всё хотят знать.
Галочка отправилась в церковь. Мимо нищих у ворот она прошла не останавливаясь – и совершенно напрасно, потому что Онисимов ещё не бросил своего здешнего промысла и как раз стоял на дежурстве. В самой церкви было пустынно. Шмыгала маленькая старушка в синем халате, чего-то прибирала. Тетя Груша. Галочка подумала, что такие служительницы всегда всё видят и знают. И устремилась к цели без всяких сомнений: пусть старая сплетница думает всё, что хочет – что она гоняется за Денисом, вешается к нему на шею.
– Здравствуйте, простите пожалуйста, вы не знаете Дениса Мезенцева, который сюда часто ходит?
Служительница сразу прониклась сознанием своей значительности – и осведомленности:
– Денисочку? Конечно, знаю!
– А он давно здесь был?
– Давно! Сколько-то дней. Отец Левонтий его увещевал, обличал гордыню, и он больше не показывался.
– Какую гордыню?
– Ну – как сказать? Вообразил, что он какой-то святой, я не знаю. Что он может благословлять. Две юроды к нему кинулись, а он их ка-ак благословит! Такой важный стал. И ушёл с тех пор.
– А куда?
– Не знаю. С юродами этими ушёл. Потом у нас говорили, у одной сын двоих ножиком распорол до смерти!
Об этом мальчике Галочка наслышалась! Потому что и он, и те двое убитых учились у них в школе. А убийца – самый маленький из тех троих, вот что интересно! Говорили, он неподсуден по малолетству и вернется даже в свой класс. Но пока не приходил. И все родители подписали протест.
– Ушёл с мамой этого Мишки-Потрошителя? – так его теперь прозвали в школе.
– Ушёл. Утешал её очень.
Ну вот, появилась все-таки зацепка: мать Потрошителя.
Галочка что-то соврала и узнала в школе адрес Потрошителя. Пришла, позвонила. Открыл ей тот самый маленький Миша.
Галочка посмотрела на него с невольной опаской. Хотя она и старшая, и мастер спорта – координирована, значит, на случай борьбы и самообороны.
– Здравствуй, а мама твоя дома?
– А зачем тебе моя мама?
Вот нахальный мальчишка! Не желает ответить прямо.
– Затем, что у меня к ней дело.
– А какое дело?
Нужно было или дать маленькому негодяю хорошую затрещину – или рассказать, какое дело. Если бы не слава Потрошителя, Галочка для краткости дала бы затрещину – но с таким опытным убийцей предпочла переговоры.
– Я ищу мальчика по имени Денис.
– Который святой?
Такой аттестации Галочка не ожидала, но ей было все равно: ей нужен был адрес, а эпитеты её не интересовали.
– Да-да, тот самый!
– А мама сейчас пошла к Денису, – охотно сообщил Миша.
– А когда твоя мама придёт?
– Не знаю. Может, поздно.
– Хорошо, я её подожду.
– А я тебя не пущу. Если только одно дело сделаешь?
– Сделаю. А какое?
– А не скажу. Обещай, что сделаешь.
– Сделаю. Если смогу.
– Сможешь, – обнадежил мальчик Миша.
Знала бы Галочка – какое дело!
– Ну вот, – удовлетворенно сказал Миша, вводя наконец в комнату нечаянную гостью. – Вот смотри.
На столе был раскрыт массивный художественный альбом – какие обычны в интеллигентных домах.
– Вот смотри.
Альбом был раскрыт на репродукции лежащей красавицы.
Совсем голой, прикрывающей только лобок ладошкой. Эта была знаменитая Венера Джорджоне, но Галочка в живопись пока не врубилась.
– Красивая. – неопределенно сказала Галочка.
– Все женщины такие. Только я не видел. Видел только немножко, как мама моется.
Галочка молчала.
– Вот ты разденься и ляг как она! – приказал Миша.
– Ах ты маленький нахал! – воскликнула Галочка, хотя не столько возмутилась, сколько позабавилась.
Действительно – рано развитый мальчик.
– А ты обещала.
– Ну, мало ли. Не такое же.
– Тогда уходи.
Галочка подумала, что выходит совсем забавно, и можно будет рассказать Серёже – Серёжа немножко возбудится, а то даже не пошёл в подъезд поцеловаться.
– Хорошо. Сейчас. Только не всё сразу.
Очень удобно – Галочка была в кофточке, не нужно стягивать платье.
– Вот смотри, это бюстгальтер называется. Женщины его носят, чтобы поддерживать грудь. Сзади застежка. Давай-ка, сам расстегивай, если ты такой смелый.
Миша исполнил – твердой рукой.
– Вот тебе и грудь.
Миша посмотрел очень серьезно.
Потом протянул руку – потрогал одним пальцем.
– Надо всей ладонью, чтобы ладонь накрывала – как чашка. И погладить потом.
Даже показалось приятно. Галочка никогда не думала, что будет вот так ласкаться с малолеткой. А оказалось – тоже приятно.
Может быть, образование Миши-Потрошителя и продолжилось бы, но тут послышался ключ в дверях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108