И не потому ли и умерла несчастная Лизанька, что в своей безбожной молодости Люма с Игом (так они во времена новобрачия звали друг друга – не по-христиански, а по-бесовски!) не удосужились призвать на детей покровительство Божие?! В святцах записан святой Дионисий, которому и соответствует усеченный светский вариант имени – Денис. Подобно тому как простецкий Иван восходит к самому апостолу Иоанну.

* * *
Если бы кто-то из планетян мог услышать голос Вселенной, который постоянно принимает Господствующее Божество, он был бы не то что бы оглушен – испепелен колоссальной энергией. Это – дикий рев, в который сливаются все страсти и страдания мира.
Каждую секунду мучаются и гибнут мириады существ на бесчисленных планетах, и вопль их доносится до Божества. Потому не может Оно не привыкнуть к вселенскому воплю, не может не воспринимать смертные стенания всего лишь как привычный фон – и не ужасаться уже ужасам жизни.
И даже – что самое приятное, способно Оно, не замечая главных массовых ужасов, выхватывать взглядом сцены обыкновенные, но почему-то забавные или трогательные, или просто чем-то любопытные. Без такой избирательности Оно было бы занято только войнами, эпидемиями, природными катастрофами и не различало бы обыкновенных существ в обыкновенном будничном существовании. А Оно – различает, когда пожелает.
То есть, Оно абсолютно всё видит и слышит в Своем всеведении, но, по большей части, остается равнодушно, не выделяя голосов из вселенского страдальческого хора, не выделяя лиц из вселенской тесной толпы. Однако кого-то и выделяет вдруг по Воле Своей. Потому что если заниматься только войнами и катаклизмами, то какое же удовольствие быть Божеством, над всей Вселенной Господствующим? Осталась бы лишь тяжкая и грязная работа! И даже немножко нервная, если принимать страдания мелких существ всерьез. Не для того Оно формировало Космос из Хаоса.

* * *
Людмила Васильевна с годами сделалась немножко нервной.
Отчего постоянно «срывается» на окружающих её родных и близких, а чаще всего – на мужа. Дело в том, что у нее слабые синапсы. Снаружи это не заметно, но Господствующее Божество всё видит одинаково ясно – не существует для Него понятий «внутри» и «снаружи». Оно видит, что сорные слабые импульсы должны гаснуть внутри нервной клетки; но слабые импульсы иногда не гаснут, пробегают по длинным отросткам клеток, аксонам, и проскакивают через соединения, синапсы, на аксоны соседних клеток, разрастаясь лавиной. Синапсы не держат – как бывает, не держат ниппеля, постоянно стравливая воздух из пневматических шин.
И возникает трудный вопрос: виновата Людмила Васильевна или не виновата?! Склонность к слабости синапсов она унаследовала от родителей, а потом дважды неудачно падала, сотрясая мозг.
Во второй раз она в особенности размашисто упала навзничь, резко вытолкнутая обратно на тротуар при входе в слишком людный троллейбус. Она уже вступила на ступеньку, садясь у себя на углу Невского и Литейного, но в этот самый миг ехавшая в этом же троллейбусе провинциалка спохватилась, что ей выходить, и с ребенком наперевес – пятилетним, но она схватила его поперек живота как неходячего младенца! – бросилась к двери. Людмила Васильевна, невольно загородившая собой желанный выход, была сметена с дороги и опрокинута на асфальт.
Темпераментная мать умчалась дальше за покупками, а Людмилу Васильевну сочувстливые прохожие подняли, придержали под локти, она постояла, покрутила ошеломленной головой и села на следующий подошедший троллейбус. Ей тогда было двадцать шесть, она только что родила первенку Лизаньку и здоровье казалось неисчерпаемым. Но вечером все-таки кружилась голова и немного тошнило, что не остановило её идти с мужем в театр – не куда-нибудь, а в великий БДТ на великую инсценировку толстовского «Холстомера». Влюбленный Игнатий было засуетился:
– Может, не пойдем, Люм, а? Лучше отлежишься?
– Скажеть тоже. Иг! Да что я – баба с базара? Мне театр лучше любого лекарства! Искусство лечит!
Она с молодости любила подпускать пафоса. А духовную пищу они оба тогда ещё находили в театре, а не в церкви.
Так что виновата разве что пробивная провинциалка, привыкшая сметать с дороги неудачно подвернувшихся встречных, но в результате с годами синапсы в голове Людмилы Васильевны стали держать совсем плохо.
В церкви она всегда успокаивается. В храме, как говорят грамотные прихожане. Поэтому убеждается с каждым посещением ещё раз, что заведение это – святое. Нервы успокаиваются и снисходит мир на вечно воспаленную душу. А так выводит из себя каждая нелепость.
– Игнатий! Ну зачем ты опять пил воду из чайника?!
Ну как так можно?! Она старается, держит в доме порядок, а он только и делает, что нарушает. Людмила Васильевна ненавидела в этот момент мужа, словно он совершил ужасное святотатство!
Игнатий Игнатьевич работает надомником, что не прибавляет ему уважения жены, поскольку лишен он замкнутого и немного таинственного мужского мира, куда уходит на весь день зарабатывать деньги и делать нечто, недоступное пониманию жены. А сидя дома, он становится похож на домохозяйку, его можно дергать в любую минуту: «Чем сидеть все время, вынес бы ведро! А то уставился в свой ящик, скоро нормально разговаривать разучишься!.. Я забыла купить, сбегай за маслом. Да не забыла, а уж рук не хватало тащить! Едят почему-то все, а таскаю одна!» Игнатий Игнатьевич выносит и бегает, подрывая тем самым остатки мужского авторитета. А занимается он дома тем, что оформляет персональные сайты для клиентов провайдерской фирмы – непонятно, как это объяснить русским языком, но удобно то, что работать можно дома, поскольку решительно все равно, где стоит твой компьютер – лишь бы оставаться включенным в сеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108