И, естественно, двинула в единственный открытый коридор направо.
Он вывел ее, как она смутно и предполагала, к галерее, по которой она ходила из спальни в душевую и гардеробную. То есть с задней стороны дома она очутилась вновь на передней, пройдя его насквозь.
– Это очень интересно! – с нетрезвой глубокомысленностью заметила она, однако внезапно почувствовала, что ее исследования дома срочно должны приобрести более насущную направленность.
Вдруг, и очень экстренно, возникла надобность в поисках туалета.
Однако вернуться к спальне, где оный туалет имел место быть в непосредственной близости, Лена не смогла. Коридор вновь внезапно заканчивался.
– Нужно подкараулить и выяснить, как они это делают. Ведь не волшебство же это! Просто какой-то механизм.
Мысль о том, что перемены планировки могут, да и должны, иметь естественнонаучное объяснение, придала уверенности, но физиологическая потребность не отпускала, не давая на чем-либо другом сосредоточиться.
Лена помчалась по коридору в сторону гардеробной, решив обследовать все двери. Портреты, мимо которых она неслась, сменяли друг друга в мультипликационной последовательности, и казалось, что это один портрет, который кривляется и гримасничает, меняя позы, лица и одежду.
Прохода к гардеробной девочка тоже не нашла, как и лестницы на первый этаж, исчезнувшей не менее таинственно.
– Да что за ерунда! – воскликнула она в сердцах и отодвинула первую попавшуюся дверь.
Перед нею открылось гигантское помещение с куполом вроде того же, что и в спальне, но с овальными иллюминаторами в нем. Купол возносился на головокружительную высоту, а все стены в три яруса заполняли стеллажи с книгами, перильцами, лесенками, балюстрадами и галереями. Так что глаза разбежались сразу.
– Уя! – выдала она.
Посреди этого читального зала стояли в кружок наклонные столы, вроде старинных парт, только высокие, чтобы читать стоя. Тут и там были разбросаны тучные, отечные какие-то кресла числом пять-семь (Лена не считала) с пюпитрами возле них.
– Изба-читальня! – пробормотала Лена, задирая голову.
Из центра купола свисало хитрое, похожее на люстру устройство из растопыренных под разными углами круглых зеркал.
Пританцовывая, оттого, что терпеть уже было невмочь, Лена подошла к одному из кресел и увидела в подлокотнике ручку-рычажок, золоченую, как и следовало ожидать, со стилизованным фонариком в навершии.
Качнув рычажок, Лена обнаружила, что солнечный зайчик, лежавший на пюпитре, сполз на сторону и заскользил по ковру.
– Прикольно, – заметила она, но разбираться не стала и попрыгала к двери в дальнем конце зала.
Открывая ее, девочка прошипела сквозь зубы, словно стараясь накликать удачу:
– Тут просто должен быть гостевой сортир, для тех, кто зачитался!
Иногда это срабатывало. Достаточно высказать логическую предпосылку предстоящего везения типа: «не может быть, чтобы всегда не везло», и вероятность везения возрастает. Но в этот раз ей не посчастливилось.
– Должен был, да рассчитался… – с печалью в голосе констатировала Лена, придирчиво осматривая новое помещение.
Если бы ей встретилось хоть что-то, отдаленно напоминающее ночной горшок, ведерко, да хоть античную амфору, то она бы сделала свое мокрое дело и не испытала бы угрызений совести.
– Нет! Меня это просто бесит! – призналась она. – И на улицу не выйти! Меня бы и кустик устроил, как ту собачку…
Ничего похожего на античную амфору в новой комнате не нашлось. Здесь были скелеты, чучела и много-много оружия.
– Пестики, блин! – проскулила Лена и кинулась к следующей двери. – Обоссаться про войну!
Раздвижные двери имеют одну особенность. Перед ними непременно приходится останавливаться, в отличие от дверей, открывающихся, например, от тебя наружу. За исключением тех случаев, когда двери открываются сами перед тобой.
Возможно, повинуясь какому-то мудреному механизму, реагировавшему на приближение (кнопка под половицей?), а может быть, вследствие очередного акта «перестановки» в доме, двери распахнулись перед Леной, как в лифте или вагоне метро.
И…
Она загрохотала вниз по крутой лестнице.
Не скатилась кубарем, а помчалась, выставив вперед руки и едва успевая подставлять на следующие ступени ноги, дабы не упасть. Перепрыгивая, таким образом, через две-три ступени, она преодолела препятствие со скоростью максимально возможной.
Врезалась в следующие распашные двери, которые никак на этот раз не реагировали, перевела дух и открыла их.
– Атас! – вырвалось у нее. – Ну, живут же, буржуи проклятые!
Перед ней было большое помещение с бассейном под прозрачной крышей.
Бассейн представлял собою две чаши в форме почек, вроде знака инь-ян. Причем одна чаша на полметра выше другой, и вода переливалась из нее в нижнюю по ступеням, живописным водопадиком.
Ступени облицованы диким камнем. Высокая чаша («инь» – наверное) была пестрая – изумрудно-антрацитовая, а нижняя – оранжево-желтая. Вокруг же громоздились кучи валунов и живописно стояли плетеные кресла и столики, вроде тех, что Лена видела на веранде, но попроще.
– Так, – сказала Лена, – я знаю, что сделать!
И, стремительно раздевшись, юркнула в нижний бассейн.
Вода оказалась обжигающе холодной, но не это было главное.
– Всё, мишон комплит! – констатировала девочка с облегчением и тут же начала нервно хохотать. – Вот дурочка-то набитая! Во даю! А водичка-то – не протухнешь!
Показалось, что от смеха, что ли, или еще от чего-то вода потеплела.
– Это я могу кипятильником работать! – продолжая смеяться, оценила она.
Но почувствовала, что левой руке теплее, чем правой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109