Но я выбрал из двух зол меньшее.
- О чем вы говорите? - спросил профессор. - Почему вы не принесли ее сюда?
- Я боялся, что вы ее откроете, - ответил миссионер. - Я думал, надо вам сперва рассказать. - Он помолчал, потом добавил: - Там был только ваш секретарь. Кажется, он довольно тихий - что-то пишет, считает.
- Ну, за Бэббеджа можно не беспокоиться! Ваша книга в полной безопасности. Его фамилия - Бэрридж, но я часто зову его Бэббедж Бэббедж Чарльз (1792 - 1871) - знаменитый английский математик, изобретатель счетной машины. Не такой он человек, чтобы заглядывать в чужие пакеты. Его и человеком не назовешь - настоящая счетная машина. Пойдемте возьмем книгу. Я подумаю, как с ней быть. Скажу вам откровенно, - и он пристально взглянул на собеседника, - я еще не знаю, стоит ли ее открыть или лучше отослать этому доктору Хэнки.
Они вышли в проходную комнату. Но не успела закрыться дверь, как профессор вскрикнул и кинулся к столу секретаря. Стол был на месте секретаря не было. Среди обрывков оберточной бумаги лежала книга в кожаном переплете; она была закрыта, но почему-то чувствовалось, что закрылась она только что. В широком окне, выходившем на улицу, зияла дыра, словно сквозь нее пролетел человек.
Больше ничего не осталось от мистера Бэрриджа.
И Прингл и профессор словно окаменели; наконец профессор очнулся, медленно обернулся к Принглу и протянул ему руку. Сейчас он еще больше походил на судью.
- Мистер Прингл, - сказал он, - простите меня. Простите мне вольные и невольные мысли. Настоящий ученый обязан считаться с такими фактами.
- Мне кажется, - неуверенно сказал Прингл, - нам надо бы кое-что уточнить. Может, вы позвоните ему? А вдруг он дома?
- Я не знаю номера, - рассеянно ответил Опеншоу. - Кажется, он живет где-то в Хэмстеде. Если он не вернется, его друзья или родные позвонят сюда.
- А могли бы мы, - спросил Прингл, - описать его приметы для полиции?
- Для полиции! - встрепенулся профессор. - Приметы... Да вроде бы у него нет примет. Вот разве только очки.
Знаете, такой бритый молодой человек... Полиция... м-да...
Послушайте, что же нам делать? Какая дурацкая история!
- Я знаю, что мне делать, - решительно сказал преподобный Прингл. Сейчас же отнесу книгу доктору Хэнки и спрошу его обо всем. Он живет недалеко. Потом я вернусь и скажу, что он ответил.
- Хорошо, хорошо... - проговорил профессор, устало опускаясь в кресло; кажется, он был рад, что другой взял на себя ответственность. Шаги беспокойного миссионера простучали по лестнице, а профессор все сидел не двигаясь и смотрел в пустоту, словно впал в транс.
Он еще не очнулся, когда быстрые шаги снова простучали по ступенькам и в контору вошел Прингл. Профессор сразу увидел, что книги с ним нет.
- Хэнки ее взял, - серьезно сказал Прингл. - Обещал ею заняться. Он просит нас прийти через час. Он специально повторил, профессор, что просит вас прийти вместе со мной.
Опеншоу молча смотрел в пространство. Потом спросил:
- Кто этот чертов доктор Хэнки?
- Вы так это сказали, как будто он и вправду сам черт, - улыбнулся Прингл. - Наверное, многие о нем так думают. Он занимается тем же, что и вы. Только он известен в Индии - он изучал там магию и все эти штуки. А здесь его мало знают. Он маленький, желтый, хромой и очень сердитый. Кажется, в Лондоне он просто врач, и ничего плохого о нем не скажешь, разве только что он один слышал хоть немного об этом проклятом деле.
Профессор Опеншоу тяжело поднялся и подошел к телефону. Он позвонил Брауну и сказал, что завтрак заменяется обедом, потому что ему надо посетить ученого из Индии.
Потом он снова опустился в кресло, закурил сигару и погрузился в неизвестные нам размышления.
Отец Браун ждал профессора в вестибюле ресторана, где они условились пообедать, среди зеркал и пальм. Он знал о сегодняшнем свидании Опеншоу и, когда хмурые сумерки смягчили блеск стекла и зелени, решил, что непредвиденные осложнения задержали его друга. Он уже начал было сомневаться, придет ли профессор. Но профессор пришел, и с первого же взгляда стало ясно, что подтвердились худшие подозрения: взор его блуждал, волосы были всклокочены - они с Принглом добрались все-таки до северных окраин, где жилые кварталы перемежаются пустошами, особенно мрачными в непогоду, разыскали дом - он стоял немного в стороне - и прочитали на медной дверной табличке: "Дж.-Й. Хэнки, доктор медицины, член Королевского научного общества". Но они не увидели Дж.-Й. Хэнки, доктора медицины. Они увидели только то, о чем им говорило жуткое предчувствие. В самой обычной гостиной лежала на столе проклятая книга - казалось, кто-то только что открыл ее.
Дверь в сад была распахнута настежь, и нечеткий след уходил вверх по крутой садовой дорожке. Трудно было представить себе, что хромой человек взбежал по ней, и все же бежал хромой - отпечаток одной ноги был неправильной формы. Затем шел только неправильный след, словно кто-то прыгал на одной ноге; затем следы обрывались. Больше нечего было узнать о докторе Хэнки. Несомненно, он занялся книгой. Он нарушил запрет и пал жертвой рока.
Они вошли в ресторан, и Прингл немедленно положил книгу на столик, словно она жгла ему пальцы. Священник с интересом взглянул на нее; на переплете были вытеснены строки:
Кто в книгу эту заглянуть дерзнет, Того Крылатый Ужас унесет...
Дальше шло то же самое по-гречески, по-латыни и по-французски.
Принглу и Опеншоу хотелось пить - они еще не успокоились. Профессор кликнул лакея и заказал коктейль.
- Надеюсь, вы с нами пообедаете, - обратился он к миссионеру. Но Прингл вежливо отказался.
- Вы уж простите, - сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53