- Потому что оно серьезней, чем я думал,- ответил священник.- Табак и камни могут быть здесь по сотне причин. Но этому есть только одна причина. Смотрите, молитвенник и миниатюры не портили, как мог бы испортить пуританин. Из них осторожно вынули слово "Бог" и сияние над головой Младенца Христа. Так что берите свою бумагу и идем осмотрим могилу. Вскроем гроб.
- О чем вы говорите? - спросил инспектор.
- Я говорю о том,- отвечал священник, перекрывая голосом рев бури,- что сам Сатана, быть может, сидит сейчас на башне замка и ревет, как сто слонов. Мы столкнулись с черной магией.
- Черная магия,- тихо повторил Фламбо, слишком образованный, чтобы в нее не верить.- А что же тогда означает все остальное?
- Какую-нибудь мерзость,- нетерпеливо отвечал Браун.- Откуда мне знать? Может быть, табак и бамбук нужны для какой-то пытки. Может быть, безумцы едят воск и стальные колесики. Может быть, из графита делают гнусный наркотик. Проще всего решить загадку там, на кладбище.
Собеседники едва ли поняли его, но послушались и шли, пока вечерний ветер не ударил им в лицо. Однако слушались и шли они, как автоматы. Крэвен держал в правой руке топорик, а левой рукой ощупывал в кармане нужную бумагу. Фламбо схватил по пути заступ. Отец Браун взял маленькую книгу, из которой вынули имя Божье.
На кладбище вела извилистая короткая тропинка; однако в такой ветер она казалась крутой и длинной. Путников встречали все новые сосны, клонившиеся в одну и ту же сторону, и поклон их казался бессмысленным, словно это происходило на необитаемой планете. Серовато-синий лес оглашала пронзительная песнь ветра, исполненная языческой печали. В шуме ветвей слышались стоны погибших божеств, которые давно заблудились в этом бессмысленном лесу и никак не найдут пути на небо.
- Понимаете,- тихо, но спокойно сказал отец Браун,- шотландцы до Шотландии были занятными людьми. Собственно, они и сейчас занятны. Но до начала истории они, наверное, и впрямь поклонялись бесам. Потому,- незлобиво прибавил он,- они приняли так быстро пуританскую теологию.
- Друг мой,- воскликнул Фламбо, гневно обернувшись к нему,- что за чушь вы городите?
- Друг мой,- все так же серьезно отвечал отец Браун,- у настоящих религий есть одна непременная черта: вещественность, весомость. Сами видите, бесопоклонство - настоящая религия.
Они взобрались на растрепанную макушку холма, одну из немногих лужаек среди ревущего леса. Проволока на деревянных кольях пела под ветром, оповещая пришельцев о том, где проходит граница кладбища. Инспектор Крэвен быстро подбежал к могиле; Фламбо вонзил в землю заступ и оперся на него, хотя ветер качал и тряс обоих сыщиков, как сотрясал он проволоку и сосны. В ногах могилы рос серебряно-сизый репейник. Когда ветер срывал с него колючий шарик, Крэвен отскакивал, словно то была пуля.
Фламбо вонзил заступ в свистящую траву и дальше, в мокрую землю. Потом остановился, облокотясь на него, как на посох.
- Ну, что же вы? - мягко сказал священник.- Мы хотим узнать истину. Чего вы боитесь?
- Я боюсь ее узнать,- ответил Фламбо. Лондонский сыщик произнес высоким, надсадным голосом, который ему самому казался бодрым:
- Нет, почему он так прятался? Что за пакость? Может, он прокаженный?
- Думаю, что-нибудь похуже,- сказал Фламбо.
- Что же хуже проказы? - спросил сыщик.
- Представить себе не могу,- ответил Фламбо.
Ветер унес тяжелые серые тучи, обложившие холмы, словно дым, и открыл взору серые долины, освещенные слабым звездным светом, когда Фламбо обнажил наконец крышку грубого гроба и пообчистил ее от земли.
Крэвен шагнул вперед, держа топорик, коснулся репейника и вздрогнул. Но он не отступил и трудился с такой же силой, как Фламбо, пока не сорвал крышку и не сказал:
- Да, это человек,- словно ожидал чего-то иного.
- У него все в порядке? - нервным голосом спросил Фламбо.
- Вроде бы да,- хрипло ответил сыщик.- Нет, постойте...
Тяжкое тело Фламбо грузно содрогнулось.
- Ну, что с ним может быть? - вскричал он.- Что с нами такое? Что творится с людьми на этих холодных холмах? Наверное, это потому, что все тут темное и все как-то глупо повторяется. Леса и древний ужас перед тайной, словно сон атеиста... Сосны, и снова сосны, и миллионы сосен...
- О, Господи! - крикнул Крэвен.- У него нет головы. Фламбо не двинулся, но священник впервые шагнул к могиле.
- Нет головы! - повторил он.- Нет головы? - словно он думал, что нет чего-то другого.
Полубезумные образы пронеслись в сознании собравшихся. У Гленганлов родился безголовый младенец; безголовый юноша прячется в замке; безголовый старик бродит по древним залам или по пышному парку. Но даже теперь они не принимали разгадки, ибо в ней не было смысла, и стояли, внимая гулу лесов и воплю небес, словно истуканы или загнанные звери. Мыслить они не могли; мысль была для них велика, и они ее упустили.
- У этой могилы,- сказал отец Браун,- стоят три безголовых человека.
Бледный сыщик из Лондона открыл было рот и не закрыл его, словно деревенский дурачок. Воющий ветер терзал небо. Сыщик взглянул на топорик, его не узнавая, и уронил на землю.
- Отец,- сказал Фламбо каким-то детским, горестным голосом,- что нам теперь делать?
Друг его ответил так быстро, словно выстрелил из ружья.
- Спать! - крикнул он.- Спать. Мы пришли к концу всех дорог. Вы знаете, что такое сон? Вы знаете, что спящий доверяется Богу? Сон - таинство, ибо он питает нас и выражает нашу веру. А нам сейчас нужно таинство, хотя бы естественное. На нас свалилось то, что нечасто сваливается на человека; быть может, самое худшее, что может на него свалиться.
Крэвен разжал сомкнувшиеся губы и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55