- А где же полисмен?
- Простите великодушно,- сказал отец Браун,- это моя вина. Только что я попросил его спуститься вниз по улице и кое-что выяснить: мне пришла в голову некая мысль.
- Ладно, только пускай он скорей возвращается,- резко сказал Энгус.Там, наверху, не только убили, но и бесследно уничтожили этого несчастного человека.
- Каким образом? - осведомился священник.
- Достопочтимый отец,- сказал Фламбо, помолчав немного,- провалиться мне на месте, но я убежден, что это скорей по вашему ведомству, нежели по моему. Ни один друг или враг в этот дом не входил, а Смайс исчез, словно его похитил нечистый. И если тут обошлось без вмешательства сверхъестественных сил...
Их разговор был прерван поразительным событием: из-за угла вынырнул рослый полисмен в голубой форме. Он подбежал прямо к отцу Брауну.
- Вы правы, сэр,- произнес он сдавленным голосом.- Труп мистера Смайса только что нашли в канале, возле дороги.
Энгус спросил, в ужасе схватившись за голову:
- Он что - побежал туда и утопился?
- Готов поклясться, что он не выходил из дома,- сказал полисмен,- и уж во всяком случае он не утопился, а умер от удара ножом в сердце.
- Но ведь вы стояли здесь и за это время в дом никто не входил? сурово спросил Фламбо.
- Давайте спустимся к каналу,- предложил священник.
Когда они дошли до поворота, он вдруг воскликнул:
- Какую же я сделал глупость! Совершенно позабыл задать полисмену один важный вопрос. Любопытно знать: нашли они светло-коричневый мешок или нет?
- Какой еще светло-коричневый мешок? - изумился Энгус.
- Если окажется, что мешок иного цвета, все придется начать сызнова,сказал отец Браун,- но если мешок светло-коричневый... что ж, тогда делу конец.
- Рад это слышать,- не скрывая иронии, буркнул Энгус.- А я-то думал, дело еще и не начиналось.
- Вы должны рассказать нам все,- со странным ребяческим простодушием произнес Фламбо.
Невольно ускоряя шаги, они шли вниз по длинной дугообразной улице. Впереди быстро шагал отец Браун, храня гробовое молчание.
Наконец он сказал с почти трогательной застенчивостью:
- Боюсь, все это покажется вам слишком прозаическим. Мы всегда начинаем с абстрактных умозаключений, а в этой истории можно исходить только из них.
Вы, наверно, замечали, что люди никогда не отвечают именно на тот вопрос, который им задают? Они отвечают на тот вопрос, который услышали или ожидают услышать. Предположим, одна леди гостит в усадьбе у другой и спрашивает: "Кто-нибудь сейчас живет здесь?" На это хозяйка никогда не ответит: "Да, конечно,- дворецкий, три лакея, горничная,- ну и все прочее, хотя горничная может хлопотать тут же в комнате, а дворецкий стоять за ее креслом. Она ответит: "Нет, никто", имея в виду тех, кто мог бы вас интересовать. Зато если врач во время эпидемии спросит ее: "Кто живет в вашем доме?" - она не забудет ни дворецкого, ни горничную, ни всех остальных. Так уж люди разговаривают: вам никогда не ответят на вопрос по существу, даже если отвечают сущую правду. Эти четверо честнейших людей утверждали, что ни один человек не входил в дом; но они вовсе не имели в виду, что туда и в самом деле не входил ни один человек. Они хотели сказать - ни один из тех, кто, по их мнению, мог бы вас заинтересовать. А между тем человек и вошел в дом, и вышел, но они его не заметили.
- Так что же он, невидимка? - спросил Энгус, приподняв рыжие брови.
- Да, психологически он ухитрился стать невидимкой,- сказал отец Браун.
Через несколько минут он продолжал все тем же бесстрастным тоном, будто размышляя вслух:
- Разумеется, вы никогда не заподозрите такого человека, пока не задумаетесь о нем всерьез. На это он и рассчитывает. Но меня натолкнули на мысль о нем две-три мелкие подробности в рассказе мистера Энгуса. Во-первых, Уэлкин умел без устали ходить пешком. А во-вторых - эта длинная лента гербовой бумага на стекле витрины. Но самое главное - два обстоятельства, о которых упоминала девушка,- невозможно допустить, чтобы в них заключалась правда. Не сердитесь,- поспешно добавил он, заметив, что шотландец укоризненно покачал головой,- она-то была уверена, что говорит правду. Но никто не может оставаться на улице в одиночестве за секунду до получения письма. Никто не может оставаться на улице в полном одиночестве, когда начинает читать только что полученное письмо. Кто-то, несомненно, должен стоять рядом, просто он психологически ухитрился стать невидимкой.
- А почему кто-то непременно должен был стоять рядом? -спросил Энгус.
- Так ведь не почтовый же голубь принес ей это письмo! - ответил отец Браун.
- Уж не хотите ли вы сказать,- решительно вмешался Фламбо,- что Уэлкин приносил девушке письма своего соперника?
- Да,- сказал священник,- Уэлкин приносил девушке письма своего соперника. Обязан был приносить.
- Ну, с меня довольно! - взорвался Фламбо.- Кто этот тип? Каков он собой? Как одеваются эти психологические невидимки?
- Он одет очень красиво, в красное и голубое с золотом,- быстро и точно отвечал священник.- И в этом ярком, даже кричащем костюме он заявляется сюда на глазах у четырех человек, хладнокровно убивает Смайса и вновь выходит на улицу, неся в руках труп...
- Отец Браун! - вскричал Энгус, остановившись как вкопанный.- Кто из нас сошел с ума - вы или я?
- Нет, вы не сошли с ума,- сказал отец Браун.- Просто вы не слишком наблюдательны. Вы не заметили, например, такого человека, как этот.
Он быстро сделал три шага вперед и положил руку на плечо обыкновенного почтальона, который прошмыгнул мимо них в тени деревьев.
- Почему-то никто никогда не замечает почтальонов,- задумчиво произнес он.- А ведь их обуревают те же страсти, что и всех остальных людей, а кроме того, они носят почту в просторных мешках, где легко поместится труп карлика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55