Лифт дотащил милиционеров до этажа Фердуевой, вышли, не закрывая
железный обшарпанный зев кабины, если кто вниз вызвать пожелает - обождет!
Желтолицый ткнул кулаком дверь Фердуевой, обивка надежно скрывала стальные
полосы и все же костяшки ощутили бронированную мощь. Желтолицый провел
пальцем по стальной раме. Неприступная твердыня, наддал простеганную
поверхность плечом, куда там, - не шелохнулась, не то, что фанерные дверцы
новостроек: кулаком ткни, и пятерня уже гуляет в прихожей.
Дверь Фердуевой никто б открыть не смог, а если вознамерился, шум
поднял бы не только на весь дом, но и на все окрестности. Такую дверь
только рвать мощным зарядом, а если брать сверлильным инструментом, работы
на полсуток и то, ухватишь ли успех за хвост - вопрос.
Желтолицый прислонился ухом к замкам. Тишина. Азиатские глаза
обратились в щелки, будто всю мощь зрения желтолицый перекачал в слух,
чтоб уловить хоть крохотное шевеление, намек на присутствие живого.
Тишина. До этого милиционеры три раза звонили в квартиру Фердуевой из
автомата близ магазина Пачкуна. Никто трубки не поднимал.
Снизу топал пешком - лифт-то блокирован милицией - пьяница без
возраста, на площадке Фердуевой налетев на милиционеров заблеял:
- Г-г-готовится ограбление! Мусс-с-ора липовые! Переодетые! В-ваши
документы?!
Желтолицый приоткрыл глаза-щелки, и пьянчужке поплохело.
- Я? Я что? Н-ничего г-гуляю, господа. Г-господа милиционеры, примите
извинения, если обидел словом. М-моя милиция, м-меня... - поперхнулся
смешком.
Желтолицый подтолкнул пьяницу в спину, направив на ведущий вверх
лестничный марш. Пьяница поднялся на две ступени и замер, подумал и
спустился на ступень. Может, всю жизнь ждал отличиться, мысль пискнула в
пропитых мозгах аховая.
- Живу-то на этой площадке, куда ж мне топать?
Желтолицый переглянулся с напарником, оба нырнули в лифтовую кабину и
захлопнули дверь.
- Эко я их! Точно, бандюги!
Пьяница потопал вверх на свой этаж, не обратив внимания, что кабина
лифта так и не стронулась с места. Проверочный трюк желтолицего удался,
можно б накостылять шутнику, да жалко время, и светится лишний раз не
резон. У магазина Пачкуна отзвонили начальству - квартира пуста, все
спокойно.
Результаты обхода и Чорк, и северяне узнали всего через десять минут:
квартира пуста, все спокойно.
Машина техпомощи со стаканом из прутьев на телескопической ноге
отдыхала во дворе заведения в ожидании новых хозяев, утром ее передадут
законным владельцам.

Могло случиться так, что в миг, когда желтолицый приложил ухо к
двери, Почуваев, как раз и огорошил компанию слезливо-перепуганно - ужас!
Сгорела девка, но вышло иначе. Отставник вверг присутствующих в боязливое
уныние чуть раньше, сразу после того, как елейно-фальшивый комментатор
тэвэ предложил зрителям вместе поохать над безобразиями, кои множились уже
десятки лет и вызывали уже не ожесточение, а скорее горестные усмешки, от
бессилия что-либо исправить, как при болезни, или смерти.
Сложилось все так, как хотела Фердуева: и Мишка знал, и Акулетта, и
Васька Помреж, что Приманка тянет с отдачей долга. Теперь каждый понимал,
что Приманку наказала Фердуева - сожгла заживо, и Мишка Шурф оповестит
вскоре пол-Москвы о крутости мадам. Фердуева желала, чтобы северяне
получили наглядный урок, и они его получат. Оцепенение крепко держало вмиг
отрезвевших, и более других купался в отчаянии Дурасников: он-то навидался
крушений карьер как раз по таким мерзким дачно-банным поводам, тут спуску
не давали, гуляй, пей, хоть залейся, но... попадаться не моги! Раз
скрутили, значит, дурак, могущественным не с руки держать в приближении к
себе прокалывающихся придурков.
Дурасников первым сообразил спросить: - Она того... или жива?
Почуваев тупо молчал.
- Может вызвать кого? - впервые в жизни Акулетта вспомнила про закон
и людей, изредка помогающих гражданам выпутываться из лихих обстоятельств.
- Вызвать всегда успеется, - мрачно вступил Пачкун. Твою мать! Не
заладилось! Некстати случилось. Дурасников не простит, хотя, если верха
потребуют головы Дурасникова, то и Пачкуну на него нас... плохо, что
понадобится нового прикрывалу улещать, разузнавать слабые места,
затаривать дарами, развлекать, располагать к себе известными, но чертовски
надоевшими способами.
Каждый об одном думал: занесло сюда, такого-рассякого! Теперь
затаскают, муторное время выплывало, ощерившееся последствиями.
Никто в баню не шел, жались по углам, никто не пытался оказать
помощь, разве думалось о страданиях чужой девки, корчащейся в обожженной
коже.
Пачкун и тут хладнокровия не терял.
- Вызывать не надо... спешка без мозгования всех погубит... до утра
обождем, сейчас-то все поддатые, а утром, как стеклышки, скажем, ни свет
ни заря рванула в баню, когда все еще дрыхли, и вот приключилась беда.
Помреж встрял зло:
- Если Приманка не скончалась, эксперты сразу потом установят, что мы
всю ночь прождали, тянули неизвестно чего и на суде подвесят каждому по
отсидочному доппайку.
- Какая отсидка? - подала голос Наташка Дрын. - Мы что, нарочно?
Несчастный случай!
- Неосторожное убийство, - вступила ветреница за деньги Акулетта,
показывая, что и она не лыком шита.
- Брось трепаться! - оборвала Фердуева - Убийство! Кто ж ее
неосторожно убивал-то, шалаву? Кому она нужна? Мне только прямая невыгода,
она мне штуку год не отдает, с кого теперь взыскивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113