Александр Чернобровкин
ДЕННИЦА
Рассказ
На безоблачном небе, сплошь усеянном звездами, яркими и ядреными,
красовался молодой месяц, молочно белый и словно набухший от росы, которую,
наливая взамен серебристым сиянием, впитывал из цветов, листьев и травинок
на лесной поляне, посреди которой выстроились полукругом двенадцать
девушек-погодков, голубоглазых и со светло-русыми волосами, заплетенными в
косу: у старшей - длиной до середины бедер и толщиной в руку, у следующих -
все короче и тоньше и у самой младшей - хвостик, перехваченный ленточкой.
Одеты они были в белые просторные рубахи до пят с вытканной на животе
золотыми нитками головой Дажьбога - густые, нахмуренные брови, наполовину
скрывающие глаза, способные испепелить переполняющей их злобой, широкий нос
с вывороченными ноздрями, казалось, учуявшими врага, сурово сжатые губы, не
ведающие жалости и сострадания, и вздыбленные пряди волос, обрамляющие, как
языки пламени, круглое лицо. Перед дюжиной красавиц замерла, склонив наголо
стриженную голову, двенадцатилетняя девочка, обнаженная, с худеньким,
угловатым телом и едва проклюнувшейся грудью.
В глубине леса тревожно ухнула сова, между деревьями прокатилось
троекратное эхо, постепенно слабеющее, будто стиралось об еловые иглы.
Старшая девушка отделилась от подружек и лебединой бесшумной походной,
гордо держа голову, оттянутую тяжелой косой, поплыла, оставляя на
посеребренной траве широкую темную полосу, по кругу, в центре которого
находилась обнаженная девочка, а когда оказалась у нее за спиной, повернула
к ней. На ходу собрав росу с цветов и травы, остановилась позади девочки и
омыла стриженную голову. Руки медленно проползли по колючему ершику,
перебрались на лоб, скользнули указательными пальцами по закрытым векам,
сдавили подрагивающие крылья носа, сошлись на плотно сжатых губах,
вернулись на затылок и отпрянули, точно обожглись. Старшая красавица обошла
девочку и замерла в трех шагах лицом к ней. Подошла вторая девушка и
окропила росой шею и плечи обнаженной, но не встала рядом с первой, а
поплыла дальше по кругу и остановилась на нем как раз напротив того места,
где вначале была старшая. Затем третья выполнила свою часть обряда и
присоединилась ко второй, четвертая, пятая... Предпоследняя омыла ноги
обваженной, а последняя, самая юная, на год старше девочки, надела на нее
белую просторную рубаху с широкими рукавами и вышитой на животе головой
Дажьбога и повела вновьобращенную к десяти девушкам, выстроившимся
полукругом, перед которыми стояла со склоненной головой старшая красавица.
Все тринадцать не двигались, молча прислушивались к ночным лесным звукам:
шелесту листьев, потрескиванию веток, трущихся друг о друга, попискиванию
мелких зверьков, хлопанью крыльев потревоженных птиц да скрипучей
перекличке журавлей на болоте вдалеке. Вновь ухнула сова, прокатилось
троекратное эхо, и на короткое время лес затих, словно насторожился.
Старшая из стоявших полукругом девушек отделилась от подруг и плавной
бесшумной походкой обогнула свою бывшую предводительницу, зашла со спины. В
ее руке блеснул короткий нож - и толстая коса мертвой змеей упала на траву.
Лезвие оттянуло отворот рубахи, поползло вниз, с треском распарывая
материю. Рубаха сама собой соскользнула на землю, обнажив стройное тело с
упругой, налитой грудью, густой порослью внизу плоского живота и длинными и
ровными, будто выточенными ногами. Новая предводительница завернула
отрезанную косу в распоротую рубаху и стала шагах в трех позади обнаженной.
Остальные девушки омыли обнаженную с головы до ног росой и построились по
старшинству в колонну. Бывшая предводительница попробовала гордо вскинуть
голову, но та без косы никла, как надломленный цветок. Нерешительно, точно
и ноги вдруг стали непослушны, она сделала маленький шажок, еще один и еще,
немного приободрилась и засеменила прямо через поляну к тропинке, ведущей
вглубь леса, оставляя на посеребренной траве темные овалы - следы босых
ног. Дюжина красавиц-погодков, отпустив обнаженную шагов на десять,
цепочкой потянулись следом.
Тропинка привела их на другую поляну, большую и разделенную на две
неравные части холмом, поросшим высокими густыми кустами. Посреди большей
части рос древний дуб в несколько обхватов, нижние ветки которого были
увешаны разноцветными ленточками, новыми и старыми, беличьими шкурками,
увядшими венками. Под деревом были сложены поленицы дров, видимо, для
костра, который собирались жечь во впадине, заполненной черными головешками
и серовато-белыми костями и расположенной посередине между дубом и черным
деревянным идолом, стоявшим на возвышенности из обомшелых валунов. У идола
были золотые волосы и борода, которые, напоминая языки пламени, обрамляли
круглое свирепое лицо с сурово сжатыми губами, вывороченными ноздрями и
густыми бровями, наплывшими на красные глаза из драгоценных камней. Глаза
смотрели на восход и время от времени словно бы наливались злобой, когда на
них падали отблески большого костра, горевшего на противоположном склоне
холма почти у вершины. Оттуда доносились мужские голоса и звон чаш и тянуло
запахом жареного мяса: видать, вдоволь было и еды, и хмельного, и желания
пировать.
Обнаженная девушка остановилась на краю поляны, прислушалась к мужским
голосам, то ли пытаясь распознать знакомый, то ли еще почему. Из-за кустов
послышалось пение: высокий и чистый мужской голос, цепляющий душу, затянул
щемяще-грустную песню о расставании с любимой перед походом:

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2