-- Припоминайте детали, подробности.
-- Помню, с вечера дождь начался. Холод. Средина сентября стояла. Убирали пшеницу, помню...
-- Там же клеверное поле,-- перебил Антон.
-- Клевер лет пять как высеяли, а в шестьдесят шестом, точно помню, пшеница была,-- уточнил Столбов и, как ни в чем не бывало, продолжил: --Осень тогда дождила, из-за слякоти чуть не целыми днями простаивали. Сырую-то пшеницу жать не будешь. В то утро вроде прояснило. Все спали, а я поднялся часов в шесть. На стареньком самосвале тогда работал, радиатор у него подтекал. Хотел подремонтировать. Воду выпустил* Когда ремонт закончил, пошел за водой, чтобы в радиатор залить. Черпанул из колодца и... кота вместе с водой достал.
-- Если воду из колодца для питья не применяли, зачем же после кота колодец потребовалось закрывать?
-- Побоялись, что кто-нибудь из людей так же, как кот, в него сыграет.
-- Такое могло случиться?
-- Запросто. Особенно ночью. Колодец-то не огорожен был.
Антон насторожился -- дело принимало другой оборот.
-- Вы сказали, что, когда вытащили кота, в колодце труп человека находиться не мог. Сразу после случая с котом колодец закрыли бревнами. Когда же в него труп попал?
-- Откуда я знаю,-- Столбов осторожно стряхнул в ладонь папиросный пепел, помолчал.-- Только колодец-то после кота закрыли не сразу, а, наверное, через неделю. Быть может, за это время кто и ухнул туда.
-- Через неделю?
-- Может, поменьше, но только не сразу. Помню, перед тем как закрыть бревнами, я в него самосвал земли ссылал.
-- Земли? Откуда?
-- Школу у нас строили, котлован под фундамент рыли. Бригадир приказал мне заехать на стройку, нагрузить экскаватором земли и засыпать колодец. Одну ездку сделал. Надо бы еще разок или два привезти, чтобы полностью засыпать, а у строителей, как на грех, экскаватор сломался. Тогда и решили бревнами сверху закрыть.
"Вот откуда в колодце всякий хлам. Но флотская пряжка, пуговица, кости человека?... Попали они с землей от школы или..." -- подумал Антон и спросил Столбова:
-- Вместе с землей кости могли попасть в колодец? Первый раз за время разговора Столбов улыбнулся, но улыбка эта получилась какой-то виноватой.
-- Если бы знал, что через столько лет попаду на допрос, перерыл бы в кузове всю землю, которую мне насыпали,-- сказал он.-- Но я уж этого не знал ни сном ни духом. Ухнули в кузов пару ковшей земли, привез ее к колодцу и шуранул туда. Самосвал ведь лопатой не разгружают.
-- Постарайтесь хоть что-нибудь еще припомнить,-- уже умоляюще попросил Антон.
-- Я ж говорю, не рассчитывал попасть на допрос. Антон поднялся из-за стола, подошел к окну и, глядя в него, сказал:
-- Это не допрос. Мне хочется узнать ваше предположение, как человеческие кости могли попасть в колодец?
-- Какое может быть предположение. Убивать у нас некому. Разве, какой прохожий по пьянке свалился... Только я, например, не помню, чтобы у нас в округе кто-то бесследно терялся.-- Столбов отогнул рукав комбинезона, посмотрел на часы.-- Ехать, вообще-то, мне надо. Затянул с ремонтом, председатель и так уж сердится.
Легок на помине, в кабинет заявился Чернышев. Разведя руками, он с упреком уставился на Столбова:
-- Витька, голубчик, ты уедешь сегодня или нет?
-- Я что? Я хоть сейчас...-- Столбов взглянул на Антона.
-- Все еще не переговорили? -- Чернышев устало опустился на свое место за столом.-- Ох, заждались нашей помощи соседи. У вас еще надолго разговор?
-- У меня все,-- сказал Антон.-- Пусть едет. Столбов быстро поднялся, подошел к двери и на секунду задержался, будто хотел что-то сказать.
-- Поехали, голубчик, поехали,-- нетерпеливо махнул ему Чернышев.-- Да, смотри, не подведи наших. Работай как дома!
-- Когда я подводил? -- хмуро проговорил Столбов и вышел.
-- Толковый парень,-- кивнул в сторону двери Чернышев.-- Не вовремя только жениться надумал, сенокос на носу, а он свадьбу затевает
-- Уж очень неразговорчивый,-- заметил Антон.
-- Это точно. Разговор из него хоть клещами вытягивай. Еще один такой "говорун" у нас есть. Сенька Щелчков -- шофер, который сегодня нас возил. Правда, тот, как испорченный электрозвонок: трезвого не включишь, пьяного не выключишь. Ну, Сенька понятно -- на трезвую голову своего заикания стесняется, а этот складно говорить умеет. Как-то на общем собрании подзавелся. Так, скажу тебе, такую речугу закатил, что все рты пораскрывали! А пока не заведется, молчит. Хорошо -- молчит, плохо -- тоже молчит,--Чернышев устало потер виски.-- Что вытянул из него?
-- Воду, оказывается, из колодца для питья не брали...
-- Как не брали?
-- Плесневелая была,-- словами Столбова ответил Антон и коротко пересказал содержание разговора.
Чернышев долго сидел молча, тер белые от седины виски, словно у него сильно болела голова.
-- Это для меня новость,-- наконец сказал он.-- А кто давал команду землей колодец засыпать?
-- Говорит, бригадир.
-- Ведерников? Вот хрыч -- мне ни слова об этом. Чернышев задумался, и Антон услышал, как нудно бьется об оконное стекло крупная муха. Тяжесть несбывшейся надежды навалилась на Антона. Еще утром хотелось взяться за сложное дело, которого ждал с первого дня работы. Вспомнилось, как после разговора с подполковником радостно екнуло сердце, как боялся, что за расследование возьмется Кайров. Утром казалось, стоит приехать в Ярское, ухватиться за конец ниточки, и пойдет, и пойдет распутываться клубок забывшегося от времени преступления. Вместо этого -- день проходит, а ни ниточки, ни клубка и в помине нет. Сплошной туман. Кости пожелтевшие, может, им сто лет в субботу будет. Упоминал же Кайров подобный случай.
1 2 3 4 5 6 7 8