Игральный дом располагался в стандартном торговом модуле, коих в райцентре за последние годы расплодилось множество. В сравнительно просторном зале с большими светлыми окнами было установлено на подставках около десятка компьютеров и столько же стульев. Всего два подростка увлеченно смотрели на экраны мониторов. Один мальчуган гонял по лабиринту киношного Шварценеггера, который, обороняясь от погони, беспрестанно палил из кольта в белый свет, как в копейку. Другой малый вел по лесу навстречу серому волку «Красную шапочку». Возле прикрытой двери, ведущей то ли в кабинет начальства, то ли в подсобку, небольшой столик и венский стул с цветным мягким сиденьем. На столике – портативный кассовый аппарат; хрустальная пепельница, наполовину заполненная окурками с белыми длинненькими фильтрами, подкрашенными губной помадой; миниатюрная газовая зажигалка и продолговатая пачка дамских сигарет «Вирджиния». Оглядевшись, Голубев выбрал два окурка, где следы помады были наиболее яркими, и осторожно положил их к себе в карман. После этого шутливо спросил подростков:
– Боевики, где хозяйка «Шпильхауза»?
Один из мальчишек, не отрывая взгляда от экрана, махнул рукой в сторону прикрытой двери:
– Там.
Слава костяшками пальцев энергично постучал. Дверь отворилась не сразу. Пришлось ждать около минуты, пока в зал вошла синеглазая блондинка Шиферова. В белоснежном костюме Клава выглядела ослепительно. Увидев Голубева, она с ноткой удивления проговорила:
– Кажется, угрозыск?…
– Но не угроза, – весело скаламбурил Слава.
Шиферова лукаво улыбнулась и сказала подросткам:
– Мальчики, ваше время кончилось. Пойдите, мои хорошие, на уличку, отдохните от напряга. – И, проводив взглядом с неохотой оторвавшихся от компьютеров мальчишек, повернулась к Голубеву: – Чем обязана вашей светлости?
– Лично вы – ничем. Беломорцева ищу, – без обиняков сказал Слава.
На ухоженном красивом лице Шиферовой вновь появилась обаятельная улыбка:
– Ласковый мой, я не справочное бюро.
Славе пришлось слукавить:
– Мне сказали, будто вы знаете, когда Альберт Кириллович вернется в райцентр.
– Здравствуйте… Откуда мне это знать? Я не контролирую, куда он ездит и когда возвращается.
– Давно с ним виделись?
– Давно.
– Разве Беломорцев здесь не появляется? Он же акционер этого детища.
– Появляется, когда деньги надо. Но бухгалтерия не по моей части.
– А на днях вы не были у него в гостях?
Шиферова уставилась на Голубева:
– О чем вы говорите?… С какими бы глазами я приперлась к Альберту в гости, если мы с ним разошлись, как в море корабли.
– Что не поделили?
– Нам нечего было делить. Просто надоели друг другу до чертиков.
– Вот как… Лично мне Беломорцев кажется серьезным и порядочным мужчиной.
– Вы не ошибаетесь. Альберт серьезен и порядочен до невозможности. Но лично мне нравятся мужчины с мальчишеским задором, – сделав ударение на словах «лично мне», с улыбочкой сказала Шиферова.
– А о том, что Беломорцев купил новые «Жигули» знаете?
– О «Жигулях» и прочих тачках я знаю лишь то, что они являются средством передвижения.
– Сами не водите машину?
– Упаси Бог! Женщина за рулем – это как обезьяна с гранатой. Не угадаешь, куда она кинет взрывчатку, – со смешком ответила Клава и неторопливо закурила.
Слава улыбнулся:
– Оградите детей от табачного дыма.
– При детях я не курю. И у нас вентиляция отличная.
– Такие вот чинарики с губной помадой, – Голубев указал на пепельницу, – обнаружены в обворованном доме Беломорцева.
Шиферова, удивленно расширив подведенные тенями глаза, тихо спросила:
– Как обворованном?…
– Подчистую.
– Какой идиот устроил такой трюк?
– Разбираемся. Поэтому и разыскиваю Альберта Кирилловича, который уже третьи сутки словно в воду канул.
Клава погрустнела:
– Вот чудеса в решете… Рада бы вам помочь, но, честное слово, ничего о Беломорцеве не знаю.
– А с господином Ремером увидеться можно?
– Ради Бога… – Шиферова приоткрыла за своей спиной дверь и не очень громко крикнула: – Оскар, тебя хочет видеть сотрудник угрозыска.
Голубев сделал удивленное лицо:
– У вас все так непочтительно обращаются с начальством?
Клава в ответ игриво подмигнула:
– Сочтемся славою, ведь мы свои же люди. – И тотчас добавила серьезным тоном: – Проходите к нему в кабинет.
Появившись в кабинете, Голубев по привычке оперативника первым делом быстро огляделся. Приспущенные до половины китайские жалюзи прикрывали единственное окно от вечернего солнца и создавали своеобразный домашний уют. Обстановка тоже была домашней: мягкий раскладной диван; полированный секретер, заставленный технической литературой; возле двери – простенькая вешалка для одежды; под окном – ряд венских стульев; на стенах – в багетных рамках две небольшие масляные картины с яркими осенними пейзажами, написанными явно местным художником-самоучкой; на небольшом канцелярском столе – плоский ноутбук, подставка с набором цветных карандашей, кнопочный телефон, стопка ксероксной бумаги, закрытая металлическая пепельница-вертушка и пачка сигарет «Кэмэл».
Сидевший за столом хозяин кабинета выглядел молодцевато. Чисто выбритый, по-юношески худощавый, с русыми волнистыми волосами, в светло-сером с иголочки костюме при модном галстуке он походил, скорее, на телевизионного ведущего, нежели на владельца районного «Шпильхауза». Легко поднявшись из-за стола, протянул Голубеву слегка загоревшую жилистую руку и представился:
– Оскар Эрнстович.
Голубев тоже назвался.
– Очень приятно, – с мягкой приветливой улыбкой сказал Ремер и указал на стоявший у стола стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59