– Хочешь избавиться от меня, чтобы вольготно крутить с Азером?
– Перестань злословить. Получишь диплом фельдшера и продолжишь учебу в институте. Согласна?
– Согласна! От тебя готова хоть к черту на кулички уехать, не только в районную дыру.
– От себя, доча, никуда не уедешь. Не пори горячку. Будь терпимее, приспосабливайся к жизни. Время сейчас очень трудное. Вот раньше…
– Раньше все было лучше, даже воздушные замки, которые вы строили. Развитой социализм возвели, к коммунизму примерялись. Где теперь эти светлые мечты народа? Поколение приспособленцев! Привыкли бессовестно врать: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Ну и что сделали?.. Не сказку – жуть! Обалдели от безумия. У всех на языке одно: деньги, деньги, деньги!..
– Вика, не мели чепуху!
– Разве я говорю неправду?
– Правду, но нельзя быть такой идеалисткой. Жизнь значительно сложнее, чем ты думаешь. Как говорится, нужда – не тетка, заставит калачики есть.
– Не хочу я таких «калачиков»! Буду жить на хлебе с водой, а приспосабливаться, как ваше поколение, не стану.
Алла Аркадьевна вздохнула:
– Поживем – увидим…
– Сказал слепой, садясь на шило, – насмешливо добавила Вика.
Что такое самостоятельная жизнь она не представляла, однако за предложение матери ухватилась. Одной уезжать в неведомый райцентр было страшновато. Попытка уговорить за компанию Алену Волосюк оказалась бесплодной. Окунувшаяся в фото-секс-бизнес Алена об учебе и слышать не хотела. Согласилась покладистая Нино Кавазашвили, готовая ехать куда угодно, были бы лишь деньги. Но денег у подруг не было. Брать у матери Вика принципиально не хотела. Выручить мог только Теплоухов. Неуверенно отправившаяся к нему с «распиской» Нино вернулась радостной и гордо хлопнула об стол пачкой новеньких пятидесятитысячных кредиток:
– Виктория! Я – миллионерша! Первый раз держу в руках аж пять «лимонов»…
– Сколько написали, столько и дал? – удивилась Вика.
– Без бузы выложил. У него в сейфе еще с десяток таких пачек осталось. По-моему, он и тебе не откажет. Попроси. На проценты с десяти «лимонов» заживем, как королевы.
– Пять миллионов я в другом месте достану.
«Другого места» Вика не знала. На следующий день с мучительным стыдом она отправилась к Теплоухову. Дверь квартиры открыл жующий, как бульдог, Мишаня Буфетов. Вышедший в прихожую Николай Валентинович вроде бы удивился. Отправив Буфетова на кухню, он провел Вику в свой кабинет, сияющий роскошью и чистотой, любезно усадил в кресло. Никогда в жизни ни у кого и ничего Вика не просила. Если ей что-то было нужно, она просто говорила матери, и Алла Аркадьевна беспрекословно приносила необходимое. Заметив смущение Вики, Теплоухов участливо спросил:
– У тебя какие-то неприятности?
Вика, розовея от стыда, молча положила перед ним на письменный стол черновик «расписки», которую сочинила для Кавазашвили. Николай Валентинович, мельком заглянув в листок, улыбнулся:
– Что на это скажет Алла Аркадьевна?
– Мама об этом не должна знать, – потупившись, ответила Вика. – Мы с ней в ссоре. Собственно, если жалко денег, скажите прямо. Я не обижусь.
– Для тебя, Виктория, мне ничего не жалко, только вот… Можно задать прямой вопрос?
– Конечно.
– Ты из-за этого предлагала замужество?
– Николай Валентинович, как вы такое могли подумать… – еле выдавила из себя Вика. – Деньги я могу взять у мамы, но не хочу перед ней унижаться из принципа. А мое намерение – выйти за вас замуж – не изменится, даже если не дадите ни рубля.
Теплоухов достал из сейфа такую же упаковку, как показывала Нино, и с улыбкой сказал:
– Может, больше надо, говори.
– Что вы!.. – словно испугалась Вика. – Мне и этого хватит за глаза до конца учебы.
– Ты с Кавазашвили собираешься учиться?
– С ней.
– Остерегайся, чтобы она дурному тебя не обучила.
– Я дурным влияниям не поддаюсь. К тому же, Нино не такая уж отпетая девка, как о ней говорят. Она очень простая. Иногда, правда, лукавит, но нагло никогда не врет.
– Да, врать Кавазашвили не умеет. В этом отношении Нино – святая простота, – согласился Теплоухов. – Я другого боюсь… Мягко говоря, твоя подруга уже настолько обабилась, что жить без мужчины ей трудно.
– Это не моя проблема.
– Не втянешься за компанию?
– Никогда! – запальчиво сказала Вика. – Через три месяца мы поженимся, да?
– Разумеется, если не передумаешь.
– Я – не флюгер, чтобы крутиться туда-сюда. – Вика вдруг спохватилась. – Простите, в расписке я, кажется, забыла расписаться…
Теплоухов засмеялся:
– Расписываться будем в загсе.
– Разрешите поцелую вас, – неожиданно для самой вырвалось у Вики.
Николай Валентинович шутливо прикрылся ладонями:
– Только через три месяца.
Вика смутилась:
– Извините, ради Бога…
В медучилище Кавазашвили поступила с помощью Солнышкиной. Письменные работы Нино списала у Вики. На устных экзаменах изловчилась ответить по шпаргалкам. Жить устроились вместе в общежитии. Через две недели нагрянула с проверкой Алла Аркадьевна. Вольные общежитские «порядки» напугали ее так, что она развернула бурную деятельность в покупке дома для дочери. Привыкшей к домашнему уюту Вике самой не нравились вольности, когда до полуночи в общежитии наяривали магнитофоны, а по коридору чуть не каждый вечер шарахались похожие на Абасова пьяные типы, неизвестно как проникающие сюда. Чтобы пораньше заснуть в таком содоме, приходилось глотать снотворное.
Восемнадцатилетие Солнышкина отмечала уже в своем доме. Первым ее поздравил накануне позвонивший среди ночи из Рима Теплоухов, находившийся по делам фирмы в Италии. Сожалел, что в столь знаменательный день не может вручить любимой девушке корзину роскошных итальянских роз и горячо расцеловать свою желанную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68