В последний вечер перед дежурством Русаков почувствовал в правом плече
"засевший от войны" осколок. Так бывало каждый раз при резкой перемене
погоды от устойчивой жары к дождю. Опасаясь, не застудиться бы ночью, Назар
Гаврилович, несмотря на июль, нахлобучил кроличью шапку и прихватил из дому
брезентовый плащ.
Ночь выдалась не по-летнему хмурой. Правда, брызнувший с вечера дождик
скоро перестал, однако сизовато-серые облака затянули небо так плотно, что
не проглядывало ни единой звездочки. Привычно поправляя сползающий с плеча
ремень двустволки, Назар Гаврилович прохаживался между магазином и складом.
Заречное постепенно засыпало. Около полуночи Русаков присел на чурбачок у
складских ворот. Неожиданно в ночной тишине послышался треск
приближающегося от околицы мотоцикла. Сторож прислушался, и ему показалось,
будто у магазина мотоцикл заглох. Назар Гаврилович тяжело встал. Стараясь
шагать потише, двинулся к магазину. Внезапно из темноты возник высокий
парень и хрипловато спросил:
- Батя, закурить не найдется?
Русаков сдернул с плеча двустволку.
- Ну-ка, топай отсюда!
Парень испуганно отскочил в сторону и скрылся в темноте. Русаков
настороженно подошел к магазинному крыльцу, напряг зрение. Возле стены
стоял мотоцикл, а в оконной раме как будто бы чернела дыра. Старик не успел
еще сообразить, что предпринять, как земля рванулась из-под ног и
стремительно опрокинула его навзничь...
- Это ж он, окаянный, кирпичом по голове меня огрел, - с обидой
проговорил Русаков, снял с забинтованной головы шапку и протянул ее
Бирюкову: - Во, глянь, сыпок, тут даже кирпичный след остался.
Бирюков внимательно осмотрел на шапке мех - в нем действительно застряли
буроватые крупинки раскрошившегося кирпича. Притишпие старики понятые
переглянулись. Один из них назидательно вымолвил:
- Тебе, Назар Гаврилыч, надо было немедленно по ворюге дробью пальнуть!
- Легко, Григорьич, такое сказать... - Русаков сплюнул. - Если б, к
примеру, на войне фашист предстал передо мной, одним разом его на тот свет
отправил был. А тут же, чую, наш парнюга... Разве поднимется рука в своего
человека заряд выпустить?..
- Ясно дело! - солидным басом изрек другой старик и ухмыльнулся в седую
бороду. - Вот, ядрена шишка, этот парнюга по-свойски и раскровил тебе
голову.
Сторож махнул рукой: что, мол, после времени пустое обсуждать. Бирюков,
возвращая ему шапку, спросил;
- Дальнейшее не помните?
- Ну, как же! Помню. Окончательно-то сознание потерялось после выстрела.
Чтобы тревогу поднять, дуплетом бабахнул... - Назар Гаврилович болезненно
сморщился. - От выстрела, можно сказать, и моэги отключились. Ружейный
приклад так по больному плечу ударил, что... очухался в медпункте.
Дальнейшее, со слов Русакова, произошло "как в кино". После удара
кирпичом сторож быстро пришел в себя. Парень, который сросил закурить, уже
сидел на трещавшем мотоцикле. В тот же миг из магазинного окна вывалился
малый в белой майке. Накинув на плечо ремень спортивной сумки, он одним
прыжком плюхнулся на заднее сиденье мотоцикла. Мотоцикл вильнул было к
дороге, но, когда Русаков во весь голос закричал: "Стой! Стрелять буду!" -
на полном газу рванулся прямиком через пустырь, где метрах в пятидесяти от
магазина протянулся длинный овраг. Проехать там было невозможно, и Назар
Гаврилович ожидал, что мотоциклисты повернут назад, однако, к его
удивлению, те перемахнули овраг, как будто по мосту. И вот после этого
Русаков для острастки пальнул им вслед разом из обоих стволов.
- Похоже, мы со следователем напрасно сюда приехали, - сказал Бирюкову
прокурор. - Преступление, как говорится, по вашему ведомству...
Бирюков молчал. Он посмотрел на пустырь, за которым сейчас, в дневное
время, был хорошо виден размытый ливневыми водами овраг, и спросил
Русакова:
- Каким же образом, Назар Гаврилович, мотоциклисты перепрыгнули эту
ямищу? На крыльях, что ли?..
Сторож развел руками:
- Там, вообще-то, рельса лежит, но если соображать с умом, то проехать по
ней не всякий циркач сможет...
Все пошли к оврагу. Ширина его, как прикинул на глазок Бирюков, была не
меньше пяти метров, а глубина - около двух. Когда-то через овраг был
перекинут пешеходный мостик. Теперь же от него остался лишь кусок
железнодорожного рельса, лежащего основанием вверх и вдавленного концами в
землю. Антон достал из кармана миниатюрную рулетку, присел на корточки и
замерил ширину рельсового основания. Показывая Голубеву
тринадцатисантиметровую отметку, сказал:
- Можно по такой нитке ночью проехать на мотоцикле?
- А что?.. - оптимистически ответил Слава. - В цирке и по канату ходят...
- Придется этих "циркачей" искать. Кстати, один из них носит американские
джинсы... - Бирюков повернулся к заведующей магазином: - Тоня, а фирму
джинсов на том парне не приметили?
- На карманчике рубашки "Рэнглер" было написано, - ответила завмаг, -
По-моему, и джинсы той же самой фирмы,
- А второй парень, значит, в белой футболке?
- В белой... Только не с зайцем - такие у нас продавали, а с волком, как
в мультиках.
3. ПОТЕРЯННАЯ ТУФЛЯ
Когда вернулись из Заречного в райотдел, Слава Голубев прежде всего
занялся картотекой типичных происшествий. Выудить ничего не удалось. Слава
вздохнул и стал припоминать знакомых подростков, которые лихачили на
мотоциклах. Среди состоявших на учете в инспекции по делам
несовершеннолетних такие молодчики были, но, насколько знал Слава, никто из
них не имел импортных джинсов, тем более еще и рубашки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49