..
- Как у тебя? Где отыскался?!
- Звоню из дома хозяйки этого мотоцикла. Фамилия ее Тюменцева. Она сейчас
во дворе разговаривает с понятыми. - Бирюков, похоже, сильно спешил. -
Слушай, Слава, пока я здесь завершаю формальности, срочно созвонись с
больницей и всеми здравпунктами в райцентре. Сторож, оказывается, все-таки
выстрелил по мотоциклистам и, вероятно, всыпал заднему в спину. Срочно
предупреди всех медиков! Хозяйка идет в дом - работай. Слава...
Обзвонить медицинские учреждения, куда предположительно мог обратиться за
помощью раненый преступник, было пустяковым делом. Застрял Слава лишь на
железнодорожной амбулатория, единственный телефон которой упорно показывал
"занято". Раз за разом набирая один и тот же номер. Голубев нетерпеливо
поглядывал на часы.
Через четверть часа терпение лопнуло. Прикинув, что быстрее, пожалуй,
съездить в амбулаторию, чем неизвестно сколько крутить телефонный диск,
Слава выскочил к автобусной остановке. Здесь опять началось невезение.
Пассажирские автобусы курсировали в райцентре, можно сказать, по наитию, и
Голубеву пришлось проторчать на остановке больше двадцати минут. Затем
столько же времени автобус простоял перед полосатым, подмигивающим красным
глазом шлагбаумом у железнодорожного переезда, пока проходили встречные
электровозы с длинными-предлинными составами грузовых вагонов.
Пахнущий лекарствами вестибюль амбулатории, когда Голубев наконец
заявился туда, пустовал. Слава прежде всего поискал взглядом кабинет
главного врача, где, судя по справочнику, находился телефон. Из приоткрытой
двери с табличкой "Перевязочная" слышались возбужденные женские голоса.
Голубев почувствовал внезапную тревогу и зашел в перевязочную.
Слушая сбивчивый рассказ молоденькой медсестры, у которой от пережитого
заметно дрожали руки, Слава проклинал в душе невезучий сегодняшний день.
Буквально час назад главный врач амбулатории уехал на вызов к больному, а
медсестра стала прибирать в его кабинете. Неожиданно в кабинет вошел
невысокий парень в черной рубахе навыпуск, улыбнулся и попросил "посмотреть
спину". Не подозревая подвоха, медсестра предложила снять рубаху, а когда
увидела три ранки с большими пятнами воспалительных покраснении,
испугалась. Она хотела вызвать по телефону "Скорую помощь", чтобы отправить
пациента в хирургическое отделение районной больницы, но парень выхватил из
кармана пистолет и угрожающе приказал: "Сейчас же положь трубку на стол!"
После этого закрыл на защелку английского замка дверь, усмехнулся: "Ну-ка,
сестричка, выколупни мне дробины из спины". Медсестра робко заикнулась, что
для такой операции надо, мол, сделать обезболивающий укол, а у нее нет
шприца и необходимого лекарства. Парень снова погрозил пистолетом, опять
усмехнулся: "Колупай так - я терпеливый". И правда, пока медсестра
скальпелем и пинцетом удаляла из-под кожи свинцовые дробины, он ни разу не
вскрикнул, только скрежетал зубами. Потом осушил одним глотком из мензурки
оставшийся спирт, которым медсестра обрабатывала ранки, собрал извлеченные
из спины дробины, еще раз погрозил пистолетом и спокойно ушел из
амбулатории...
Голубев попытался выяснить у медсестры характерные приметы столь
необычного пациента, но та с испугу запомнила лишь на правом предплечье
парня расхожую среди уголовников татуировку "Года идут, а счастья нет".
Вот с такими довольно скромными сведениями Слава вернулся в райотдел.
В кабинете эксперта-криминалиста Антон Бирюков и следователь Лимакин
рассматривали надпись на разорванной фотографии "Дикой кошки". Едва Голубев
появился в дверях, оба вопросительно уставились на него.
- Полдня, как ищейка, по горячим следам пробегал, - обреченным голосом
сказал Слава. Он опустился на стул и принялся рассказывать о своем
невезении. Когда закончил невеселое повествование, передал Бирюкову
расписку Василия Анатольевича Цветкова, временно проживающего в
Новосибирске, о получении в районом Доме культуры дамской туфли с левой
ноги. Тяжело вздохнул: - Вот, единственный "документ" выбегал. По-моему,
этот Цветков вполне мог назваться Иваном Сидоровичем Петровым, постоянно
проживающим в Рио-де-Жанейро...
Бирюков прочитал "расписку", передал ее следователю и спросил:
- Не тот ли это Васек, которому "Дикая кошка" подарила свое фото?
- Может, под "Васька" кто-то сработал, - высказал предположение
следователь.
Голубев пробежал взглядом надпись на фотографии, повернулся к Бирюкову:
- Игнатьич, вчера я узнал такую штуку... Говорят, на Заводскую, к
какой-то тете Марусе Данильчуковой приехал племянник-студент. Зовут Васьком.
Не поинтересоваться ли нам этим племянничком, а?..
- На Заводскую?.. - переспросил Антон и сразу посмотрел на следователя: -
Слушай, Петя, похоже, к этой улице ведут все концы...
- Точно! - подхватил Лимакин, - Мотоцикл у Тюменцевой угнали, Крыловецкая
у нее жила, туфельку, унесенную из Дома культуры, Галине Петровне на
крылечко подложили...
- Какой мотоцикл? Какая Крыловецкая? - не понял Голубев.
Бирюков коротко рассказал о сути дела и заключил:
- Срочно, Слава, займись тети Марусиным племянником, а я тем временем
повстречаюсь с бывшим мужем Тюменцевой. Он на гормолзаводе шофером
работает.
7. ДРУЗЬЯ ПО НЕСЧАСТЬЮ
На просторную асфальтированную территорию гормолзавода один за другим
въезжали тяжелые молоковозы. Опростав у приемного цеха свои вместительные
утробы, машины сразу отправлялись в новые рейсы.
Антон Бирюков улучил удобную минуту, пока очередной молоковоз
пристраивался под разгрузку, подошел к молоденькой приемщице в белом халате
и спросил шофера Тюменцева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49