– Потому и прихватил картиночку в буфете. Надо будет передать эксперту, чтобы проверил идентичность.
– Буфетчица, конечно, не помнит, кому водку продавала…
– Говорит, из железнодорожников на прошлой неделе только путевой мастер две бутылки покупал. Наверное, дядю угощал.
– Дядя его кержак, не пьющий.
– Значит, для себя купил. Как мне удалось установить, рыбак он заядлый.
– Кто, кроме мастера, покупал?
– – Говорит, какому-то инвалиду продавала. Будто бы путевой мастер попросил продать бутылку. Толковал с ним, с мастером. Заявляет, какой-то проезжий пристал, как банный лист. Чтобы отвязаться, сказал буфетчице: «Продай, а то умрет от жажды». – Слава вопросительно посмотрел на Антона. – Слушай, давай отложим передачу дел, а? Распутаем это дело коллективно, а после уедешь.
Бирюков долго молчал, разглядывая этикетку.
– Посмотрим, Слава. Если понадобится… – наконец ответил он, опять помолчал и повернулся к Голубеву. – Ты обещал рассказать, чем разговор с Торчковым закончился.
– Никаких денег, по-моему, у Торчкова не терялось. Понимаешь, ни на один вопрос прямо не ответил. Околесицу всякую нес. Ни с того ни с сего соседку свою, Гайдамакову, начал костерить на чем свет стоит. Они что, действительно рядом живут?
– Проулок их усадьбы разделяет.
– Так вот, козел этой преподобной бабки Гайдамачихи, как Торчков ее называл, повадился в торчковский огород капусту хрумкать. Торчков его как-то подкараулил и пырнул вилами, а Гайдамачиха в отместку торчковскому гусаку голову отрубила. И сейчас между ними война идет похлеще, чем у гоголевских Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем. Как она вообще-то, старуха?
– Гайдамачиха? Тише воды, ниже травы. Да в ее возрасте и трудно уже воевать. За семьдесят, наверное, перевалило.
– Правда, что она из помещиц?
– После смерти мужа, говорят старики, несколько лет трактир в Березовке и паром через Потеряево озеро содержала. Колчаковцы все это в распыл пустили и хозяйку чуть было к стенке не поставили.
– За что?
Бирюков пожал плечами.
– Толком никто не знает. А Торчков ничего об этом не говорил?
– Об этом нет, а вот что у старухи еще от «царского прижима» золото припрятано, с самым серьезным видом утверждал.
– Золото?… У Гайдамачихи?… – Антон засмеялся. – Вот дает Кумбрык! Да у старухи в избе – шаром покати. Все хозяйство – козел да полуслепой от старости пес по кличке Ходя.
– Еще Торчков заявил, что Гайдамакова колдовством занимается. Говорит, своими глазами видел, как совсем недавно она возле кладбища рано утром перекрестила его корову, а к вечеру в тот же день корова подохла…
– Словом, в огороде бузина, а в Киеве дядька, – перебил Голубева Антон.
– Похоже, так… – Голубев помолчал и продолжил: – Самое интересное, когда я предложил написать заявление о пропаже денег, чтобы дать делу официальный ход, Торчков, как говорится, замахал руками и ногами. Тут-то я и сообразил, что– земляка твоего бог фантазией не обидел.
– Это точно. Брехливей Кумбрыка в Березовке мужика не сыщешь. По-моему, он и о лотерейном билете ради собственной популярности загнул, чтобы хоть как-то оправдать посещение вытрезвителя. К слову пришлось, ты проверил, был ли Торчков действительно в вытрезвителе?
– Был. Забрали еле тепленького в «Сосновом бору». Пришел с каким-то одноруким пожилым мужчиной. Когда Торчков окончательно опьянел, этот однорукий исчез.
– Наверное, заготовитель, который привез его из Березовки.
Голубев неопределенно пожал плечами и перебрался со стула на излюбленный свой подоконник. Помолчав, спросил Антона:
– Утреннее мое предложение насчет рыбалки не забыл? Все равно, шока заключения экспертов по трупу не будет, время впустую пропадет.
– Надо бы в сберкассе узнать, выигрывал ли Торчков мотоцикл, – Антон поглядел на наручные часы, – но там уже рабочий день закончился.
– В понедельник узнаем, если будет необходимость, – сказал Слава.
Бирюков еще какое-то время поразглядывал «дорбуфетовскую» этикетку и поднялся из-за стола.
– Пошли к Семенову, договоримся об экспертизе.
Эксперт-криминалист заканчивал сверку дактилоскопических отпечатков, снятых с пальцев трупа, с отпечатками, хранящимися в картотеке уголовного розыска. Попросив минутку подождать, он сверил последние карты, положил их на место и хмуро проговорил:
– В нашей коллекции сей гражданин не числится. Придется сделать запрос в главный информационный центр МВД.
– Долго эта канитель протянется? – спросил Антон.
– Запросим срочной связью. К понедельнику получим ответ.
– К тому времени и медицинское заключение будет готово, – вмешался в разговор Голубев.
Антон подал эксперту водочную этикетку.
– Надо, товарищ капитан, проверить идентичность с той, что на бутылке, найденной возле трупа. Кажется, из одного «Дорбуфета».
Семенов равнодушно взглянул на этикетку и осторожно положил ее на стол.
– Проверю. В понедельник сообщу результат.

4. Кумбрык и другие…

До свертка на Березовку Антон с Голубевым доехали на попутной машине. Старый тракт буйно загустел травой и походил сейчас на лесную просеку, вильнувшую вправо от укатанного автомашинами большака райцентр – Ярское. Выйдя по тракту к берегу Потеряева озера, Антон провел Славу мимо торчащих из воды столбов паромного причала и поднялся на высокий пригорок.
Отсюда Березовка смотрелась как на ладони. Рядом с новеньким, со сбитой по-современному набекрень крышей, «Сельмагом» алел раскрашенный яркими лозунгами кирпичный клуб, за ним – контора колхоза с поникшим от безветрия красным флагом. Даже вросшую в землю избушку Гайдамачихи в самом конце села и ту разглядеть можно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9