– Точь-в-точь те, на какие «Урал» с люлькой выпал.
– Вы мне цифры, Иван Васильевич, назовите.
– Цифры?… – Торчков растерянно заморгал. – Дак, Игнатьич… если б моя голова цифры запоминала, разве ж я конюхом в колхозе работал? Я б тады булгахтером на производстве устроился.
– Когда вы деньги получали в сберкассе? – насупившись, чтобы не рассмеяться, спросил Антон.
– Пожалуй, больше месяца прошло, в августе. Аккурат в тот день, кады бабку Гайдамачиху в больницу привозил по приказанию председателя колхоза Игната Матвеевича, стало быть, папаши твоего.
– И за месяц половину тысячи истратили?
– Дак деньги, они ж, как вода…
– Пропили, наверное, – зная неравнодушие Торчкова к спиртному, высказал предположение Антон.
Торчков обиделся:
– Пошто, Игнатьич, непременно пропил?… Зубы новые вставил, – он ловко выронил изо рта на ладонь искусственную челюсть с нежно-розовой, как с настоящей, десной, так же быстро водворил ее на место и хлопнул рукой по голенищу сапога. – Еще кирзухи вот в сельмаге отхватил.
Антон с трудом сдержал улыбку:
– Это и все покупки за пятьсот рублей?
– Разве мало?… – смутился Торчков. – Ежели бы я сто тысяч, к примеру, получил, тады б для потехи ероплан мог купить. А полтысячи по теперешнему размаху жизни деньги… так себе, мигом уплыли. Остатки женка сговорила в сберкассу пристроить. Первый раз в жизни послушался бабу, дак оно видишь, какая оказия приключилась…
Бирюков подумал, что кто-то из работников сберкассы ловко обманул простоватого конюха и по дешевке купил у него выигравший лотерейный билет. Поэтому опять спросил Торчкова:
– Кто выдавал вам деньги в сберкассе?
– Деваха какая-то.
– Как она выглядит?
– Деваха как деваха…
– Молодая? Светлая… темная?
– Не молодая и не шибко старая. А по масти… Они ж, Игнатьич, свою масть могут, как хвокусники, изменить. Иная утром с вороной гривой ходит, а к вечеру, глядишь, уже буланой стала.
Бирюков с Голубевым засмеялись.
– Ну, а если мы сейчас сходим в сберкассу, – заговорил Антон, – узнать сможете?
– Не-е-е… – Торчков помотал головой. – Дак поможешь ли, Игнатьич, отыскать пропавшие деньги?
Антону показалось, что Торчков сознательно уклоняется от разговора о сберкассе и что-то скрывает. Вроде бы разговор о получении денег за выигранный мотоцикл для него не совсем приятен. Антон внимательно посмотрел на Торчкова и сказал:
– Трудно, Иван Васильевич, вот так вот сразу это сделать. С кем хоть пили-то вчера? Где пили?
Торчков пожал щуплыми плечами, виновато сморщил и без того морщинистое лицо.
– Не помню ни чёрта, Игнатьич. В вытрезвиловке только в сознание вошел.
– Вот видите, что получается… Даже сами не знаете, где и с кем выпивали, а хотите, чтобы я отыскал пропавшие деньги.
– А ты собаку-ищейку по моим следам пусти.
– В таком деле собака не поможет.
Торчков задумался. Как будто решал: говорить или не говорить. В конце концов желание найти деньги, видимо, пересилило, и он сказал:
– Первую поллитровку, помню, с заготовителем распили, какой меня попутно в райцентр подвез. А вечером, кажись, я в «Сосновом бору», в ресторанте куражился. Оттудова и залетел в вытрезвиловку.
– Как фамилия заготовителя? Откуда он?
– Дак я ж, Игнатьич, его хвамилию не спрашивал. Знаю, по деревням ездит на лошади. Шкуры, старье всякое да бумагу подержанную собирает. И в Березовку к нам иной раз наведывается.
– Яков Степаныч? – вспомнив бойкого на язык старика-заготовителя, спросил Антон.
– Не-е-е, – Торчков крутнул головой. – Степаныч в прошлом году на заслуженную пенсию подался. Теперь другой вместо него ездит, однорукий и как глухонемой. За придурковатость его Дундуком твой дед Матвей окрестил. Только скажу тебе, он совсем не придурок. Кады поллитровку распивали, соображает, по сколь наливать. Себе все побольше норовит плеснуть.
– Где вы с ним выпивали?
– Здесь, в райцентре.
– Прямо на улице, что ли?
– Не. К мужику какому-то на квартеру заезжали. Тот к моей поллитровке еще Чебурашку поставил.
– Чего? – не понял Антон.
– Ну, это самое… еще чекушку водки.
– Квартиру, где выпивали, запомнили?
– Что ты, Игнатьич!… – Торчков, словно испугавшись, махнул рукой. – Память у меня некудышная.
Антон хотел было упрекнуть своего земляка за то; что тот отвечает на вопросы неоткровенно и чего-то не договаривает, но в это время загудел зуммер телефона внутренней связи. Звонил дежурный по райотделу. Возле небольшого железнодорожного полустанка, в шести километрах от районного центра, обнаружен труп старика. Оперативная группа уже готова к выезду на место происшествия и ждет представителя уголовного розыска.
Плотнее прижав телефонную трубку к уху, Антон хотел было сказать дежурному, что по распоряжению начальника райотдела уже передает дела Голубеву, но, поколебавшись какую-то секунду, решил напоследок выехать на происшествие сам.
– Сейчас буду, – коротко сказал он.
– Что там? – настороженно поинтересовался Голубев.
– На полустанке, кажется, ЧП. Скоро вернусь, – ответил Антон и, попросив Славу подробнее расспросить Торчкова, заторопился к оперативной машине.

3. Личность без паспорта

Сентябрьское утро было на редкость тихим и прозрачным. И бесконечно голубое небо, и светящаяся янтарной желтизной березовая роща над железнодорожной выемкой, у проселочной дороги, походили прямо-таки на левитановскую «Золотую осень». Не хватало лишь речки, да несколько инородно вписывалась в пейзаж стоящая возле леса оперативная машина милиции.
Труп старика обнаружили на опушке рощи путевые рабочие железнодорожного полустанка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9