— И ты как раз в составе правящей верхушки, которая сейчас в осаде. Представляю, что ты чувствуешь.
— Чувства тут ни при чем. Это шайка головорезов, которые возомнили себя благородными борцами за свободу.
— Их кто-нибудь поддерживает?
— Да. У них есть сторонники в законодательной власти и даже в Верховной Палате.
— Интересно.
— У них мощная поддержка. Я вообще думаю, что они уже победили. Доминион обречен. Это лишь вопрос времени. Но мы ещё поборемся.
— Ты хочешь спасти Доминион?
— Да, как видишь, есть ещё наивные люди, надеющиеся на победу, верящие в принципы, за которые сражаются.
— Какие принципы?
— Тебе прочесть лекцию о патриотизме?
— Не хочешь — не надо, — сказал он. — Давай поговорим о более важных вещах. Нам-то что делать?
Сатива пожала плечами.
— Преврати меня в кого-нибудь.
— Да ладно тебе… Все же как лучше, остаться в шахте или уйти?
Она снова пожала плечами.
— Даже обсуждать не стоит. В любом случае нас найдут.
— Тогда предлагаю спрятаться в шахте, — сказал он.
— Спрятаться? Я думаю, выход один. Где мой бластер? — В её глазах горела решимость.
— Не вздумай! Я не дам им схватить тебя.
Она взглянула на него снизу.
— В самом деле? — и сделала движение, чтобы встать.
— Подожди минутку, надо передохнуть, — сказал он, усаживаясь рядом.
Теперь Сатива посмотрела на него долгим, изучающим взглядом.
— Почему ты помогаешь мне?
Он наклонился и поцеловал её.
— Прости, — сказал он. — Как-то само собой получилось. Просто не удержался, ты чертовски привлекательна.
— Ты меня хочешь? Тогда я твоя. У меня нет повода тебе сопротивляться.
— Едва ли я могу в такой ситуации.
— Так ты мне поэтому помогаешь? Ну наконец-то я поняла.
— Не имею привычки помогать женщинам с этой целью.
— Тебе нравятся мужчины?
— Нет, я не это имел в виду.
— Тогда что тебя останавливает? — Она взяла его руку и положила себе на колено.
Ткань её костюма оказалась тоньше, чем он думал.
— У нас не так много времени.
— Ты ранена, — сказал он, осторожно касаясь плеча Сативы.
— Всё в порядке. — Замочек на комбинезоне щелкнул, и костюм медленно сполз, оголив грудь.
Джин видел, что кровотечение остановилось и рана заживала, но боялся причинить боль.
— Ну что же ты, дожидаешься, пока меня схватят?
— Я им не позволю. Ты прекрасна, ты знаешь об этом?
— Кто-то говорил мне.
— У тебя есть муж?
— Да, он художник.
— Никогда не спал с замужними женщинами. Это забавно.
— Что в этом забавного?
— Ничего, извини. Я не имел в виду, что ты…
— Иди ко мне.
Преисподняя
Он ожидал, но сам не знал чего.
Он стоял на берегу широкой реки. Небо над головой было темным и давящим, словно низкая крыша. Может быть, это огромная пещера с высоким сводом? Скалы теснились самой кромки воды, рядом с тем местом, где стоял он, всматриваясь в темноту в надежде обнаружить признаки жизни.
Нет, он почти не надеялся найти здесь жизнь.
Вода, с серебристым отливом у берега, маслянисто-черная вдали, шлепалась о прибрежные камни, плескалась, хлюпала, подбиралась к выбоинам у подножия скал и, будто щенок, лакала шершавым языком из каменных мисок. Река медленно несла свои тяжелые воды. Темнота и тишина.
Он сам удивлялся, как мог хоть что-то различить. Ни одного источника света. Ни лучика, ни солнечного пятна, ни звезд — королевство Тьмы — вот что это. Интересная мысль. Подземное царство. Мрак и гробовая тишина.
Он смотрел на воду, которая теперь чмокала, как младенец. А есть ли под ногами земля? Или все это действительно сон? Нет, он стоял на твердой почве, большом валуне или на чем-то вроде этого, вполне реальном. Это не сон. Он решил не думать о том, как попал сюда. Но вопросы роились навязчиво и неотвязно: где это место? Что он делал все это время?
Кто он такой?
Кто?
Нет, лучше не думать. Что толку задавать вопросы, когда ответов не найти. Лучше подождать, понаблюдать и собрать факты. Только после этого можно о чем-либо размышлять.
И ни к чему спрашивать, чего он ждет и что наблюдает. Несмотря на то что здесь не было ничего, кроме темноты, он был уверен: что-то должно произойти. Появится, проявится, как на фотографии, и это что-то будет важным.
Он посмотрел на воду.
Ничего.
Он поискал, куда присесть. Неподалеку, у самой кромки воды, лежал большой камень. Он сел и стал вслушиваться в шепот реки. Его обступила тишина, и стало слышно, как бьется сердце. Этот звук удивил его, он вдруг понял, что раньше никогда не слышал, как работает его сердце, словно машина, удар за ударом. Он замер, прислушиваясь. Нет, биение шло из-под земли. Очевидно, работал какой-то механизм — как будто глубоко в недрах шло строительство. При одной мысли об этом по спине побежали мурашки. Он снова прислушался. Нет, все же так стучит его сердце. Интересно, почему он не задумывался над этим раньше. Он нащупал пульс. Есть! Он жив. Его тело — живое и настоящее.
А почему оно не должно быть настоящим? Ответа нет.
Казалось, все его чувства — и слух, и зрение, и обоняние — обострились в сотни раз. Он ощутил странный запах. Пахло чем-то нереальным. Все эти изменения, происшедшие в нем, имели свой, скрытый от него смысл. Он глубоко задумался, пытаясь понять, что все это значит.
Что-то смутно вырисовывалось во тьме.
Сначала просто как будто что-то показалось, черный силуэт на черном фоне. Затем возникло едва различимое, но постепенно становящееся все более заметным движение Нечто приближалось медленно и плавно, как лодка, рассекающая гладь воды.
Это и была лодка. Вот она появилась и; темноты. Длинная и узкая, она разрезала черную воду острым носом. На корме возвышалась фигура. Постепенно, по мере проявления деталей, стало ясно, что внешность лодочника не совсем обычна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46