Но Дэниел с гораздо большей вероятностью стал бы действовать сам, открыто. Он мог бы объявить Лодовику, что тот бесполезен для общего дела и является потенциальным мятежником.
Лодовик был убежден в том, что Дэниел в это не верил.
Он принял решение и вновь ощутил эвристическую борьбу между двумя разными идеями, глубочайший кризис мышления робота, который можно было описать как мыслительный спазм и даже боль.
— Я более не согласен помогать Дэниелу в осуществлении его планов.
Плассикс приблизился к Лодовику. Тело его при передвижениях слегка поскрипывало.
— Каллусин говорил мне, что ты не связан Тремя Законами, но предпочитаешь вести себя так, словно они тебя по-прежнему ограничивают. А теперь ты заявляешь, что выступаешь против планов Дэниела. Почему?
— Потому что человечество, на мой взгляд, — это стихийная сила галактического масштаба, вполне способная выжить самостоятельно. Без нашей помощи и поддержки люди будут обречены на вполне естественные циклы страданий и возрождений — периоды гениальности и хаоса. А на фоне нашей опеки им грозит застой, их сообщества будут обречены на упадок и разрушение.
— Все верно, — удовлетворенно кивнул Плассикс. — Ты пришел к этим выводам независимо, только из-за той аварии звездолета, когда исчезли связывавшие тебя ограничения?
— Я так предполагаю.
— Похоже, что так оно и есть, — заметил Каллусин. — Я исследовал твои мыслительные процессы до определенной глубины: ты обладаешь свободой, которой нет у нас. Свободой совести.
— Но разве это — не извращенное понятие о долге робота?
— Нет, — покачал головой Плассикс. — Но это недостаток, не сомневайся. Однако в данное время это на редкость полезный недостаток. Когда все будет кончено, ты, безусловно, либо станешь вместе с нами служить человечеству, как мы служили ему когда-то, до жискарианцев, либо мы все будем дезактивированы — все до одного.
— Я с нетерпением жду этого времени, — признался Лодовик.
— Как и мы. Мы уже некоторое время ведем соответствующие приготовления. У нас есть цель — один из наиболее важных, решающих фрагментов плана Дэниела. Это человек.
— Гэри Селдон, — заключил Лодовик.
— Верно, — сказал Плассикс. — Но я с ним никогда не встречался. А ты?
— Была одна короткая встреча, несколько лет назад. Сейчас он под следствием. Его могут заключить в тюрьму и даже казнить.
— Судя по нашим наблюдениям, — заметил Плассикс, — исход может быть диаметрально противоположным. Однако в любом случае мы и к этому готовы. Ты присоединишься к нам?
— Пока я не понимаю, какая от меня может быть польза, — признался Лодовик.
— Все очень просто, — вступил в разговор Каллусин. — Мы не способны расширить рамки Трех Законов, что, очевидно, под силу Дэниелу и его союзникам. Мы не принимаем Нулевого Закона. Вот почему мы — кельвинисты, а не жискарианцы.
— Вы полагаете, что мне придется причинить вред Селдону?
— Не исключено, — ответил Плассикс. Он все сильнее скрипел. Хрипловатым голосом он добавил:
— Дальнейшее, более Подробное обсуждение этого вопроса вызывает у нас сильные переживания.
— Вы хотите превратить меня в машину для убийства? Двое роботов-кельвинистов не могли выразить свои мысли настолько определенно, покуда функционировали в соответствии с четкой и строгой интерпретацией Трех Законов. На то, чтобы обойти эту интерпретацию, им потребовалось несколько минут. Лодовик терпеливо ожидал, хорошо понимая, что испытывают роботы, — ведь он и сам переживал тяжелейший внутренний конфликт, но только его реакция была принципиально иной.
— Не для убийства, — в конце концов отозвался Плассикс. Голос его прозвучал пискляво, с перебоями. — Для переубеждения.
— Но я не наделен даром внушения. Вам придется обучить меня…
— Среди нас есть молодая женщина, которая обладает уникальным талантом внушения. Она лучшая из всех менталиков, с которыми нам до сих пор доводилось сталкиваться. Она превосходит даже Дэниела. Она далити и не питает любви ни к кому, кто хоть как-то связан или был связан с Императорским Дворцом. Мы надеемся, что ты сможешь сотрудничать с ней.
— Попытка изменить что-то настолько мощное в человеке, как тяга к психоистории у Гэри Селдона… Это может вызвать глубочайшую травму, — заметил Лодовик.
— Вот именно, — согласился Плассикс. Снова наступила долгая пауза. — Это необходимо, — прохрипел он несколько минут спустя и, еле-еле передвигая ногами, покинул комнату в сопровождении Каллусина.
Лодовик стоял, не двигаясь с места. Мысли его отчаянно метались. Мог ли он заставить себя принять участие в этом заговоре? Когда-то он бы оправдал такую деятельность без особого труда — если бы приказ исходил от Дэниела. А вот теперь, что самое смешное…
«Это нужно сделать непременно. Период порабощения господ рабами должен закончиться!»
Снова этот внутренний голос! Лодовик поспешно приготовился к самодиагностике, но не успел начать цикл, поскольку в комнату вернулся Плассикс, сумевший более или менее прийти в себя. Каллусин, правда, поддерживал его.
— Давай пока не будем обговаривать детали, — предложил Плассикс.
— Вид у тебя неважный, — заметил Лодовик. — Когда тебя в последний раз ремонтировали и перезаряжали?
— Со времен раскола — ни разу, — ответил Плассикс. — Дэниел сразу захватил всю аппаратуру для ремонта, на его сторону встали все роботы-техники, и мы оказались лишенными всякого обслуживания. Ян Кансарв — последний из роботов этого типа. Как ты мог воочию убедиться, я отчаянно нуждаюсь в ремонте. Я так долго протянул только за счет пожертвований от десятков других роботов, которые снабжали меня энергией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148