Но никак не удавалось представить себе Терри Леннокса – как он в шортах слоняется вокруг одного из своих бассейнов и по переносному радио приказывает дворецкому заморозить шампанское и поджарить куропаток. Почему не удавалось, я не понимал. Если этому парню приятно играть роль комнатной собачки, мне-то что? Я только не хотел его больше видеть. Но знал, что придется – хотя бы из-за этого проклятого чемодана с золотыми застежками...Это случилось в сырой мартовский вечер. В пять часов он вошел в мою убогую обитель для размышления. Выглядел старше, был очень трезв, строг и блистательно спокоен. Был похож на боксера, который научился стойко держаться под ударом. Он был без шляпы, в перламутрово-белом дождевике, в перчатках, седые волосы были приглажены, как перья на птичьей грудке.– Пойдемте выпьем в какой-нибудь тихий бар, – сказал он, как будто мы не виделись всего минут десять. – Если, конечно, у вас есть время.Мы не стали пожимать рук. Мы ни разу еще этого не делали. Англичане, в отличие от американцев, не обмениваются постоянными рукопожатиями, и Терри Леннокс, хотя и не был англичанином, соблюдал их правила.Я сказал:– Заедем ко мне, заберите ваш роскошный чемодан. Он мне надоел.Он покачал головой.– Будьте любезны, подержите его у себя.– Зачем?– Просто так. Вы не против? Это память о временах, когда я еще не был полным ничтожеством.– Да ну вас к чертям, – ответил я. – Впрочем, дело ваше.– Если вы беспокоитесь из-за того, что его могут украсть...– И это дело ваше. Так как насчет выпивки?..Мы отправились в бар Виктора. Он отвез меня туда на машине марки "Юпитер-Джоуэтт", ржавого цвета, с легким парусиновым верхом, всего на два места. Обивка была из светлой кожи, а отделка, кажется, из серебра. Я не слишком увлекаюсь машинами, но от этой проклятой штуки у меня все-таки потекли слюнки. Он сказал, что на второй передаче она выжимает шестьдесят пять миль в час. Коротенький рычаг скоростей едва доходил ему до колен.– Четыре скорости, – сказал он. – Автоматическое переключение для такой модели еще не придумали. Да оно и ни к чему. Она сразу включает на третью, даже в гору, а при нашем уличном движении больше и не нужно.– Свадебный подарок?– Просто подарок. Знаете -"я случайно увидела эту штучку в витрине".Балуют меня.– Это приятно, – заметил я. – Если взамен ничего не требуют.Быстро взглянув на меня, он снова перевел глаза на мокрую мостовую.Дворники нежно шелестели по стеклу.– Взамен? Обязательно требуют, приятель. Может, вы думаете, что я несчастлив?– Прошу прощения, забылся.– Я богат. На кой черт нужно еще и счастье? – В голосе у него слышалась какая-то незнакомая грусть.– Как у вас со спиртным?– Шик-блеск, старина. По непонятной причине держусь. Пока что, во всяком случае.– Может быть, вы и не были настоящим алкоголиком. В баре Виктора мы сели в уголок и стали пить «лимонную корочку».– Не умеют здесь смешивать этот коктейль, – сказал он. – Просто берут джин, лимонный сок, добавляют сахара и горькой. А настоящая «лимонная корочка» – это джин пополам с соком зеленого лимона, и больше ничего. Дает мартини сто очков вперед.– Я по выпивке не большой специалист. Как вас принял Рэнди Старр? У нас он тут слывет крутым парнишкой.Он откинулся на спинку и задумался.– Наверное, так и есть. Наверное, все они такие. Но по нему этого не видно. Я знаю парочку таких же ребят в Голливуде, которые нарочно выпендриваются, Рэнди не дает себе этого труда. У себя в Лас-Вегасе он респектабельный бизнесмен. Будете там, зайдите к нему. Вы подружитесь.– Вряд ли. Не люблю бандитов.– Не придирайтесь к словам, Марлоу. Мы живем в таком мире. Таким он стал после двух войн, таким и останется. Мы с Рэнди и еще одним парнем однажды вместе попали в переделку. Это нас и связывает.– Тогда почему вы не попросили его помочь, когда вам было плохо?Он допил и помахал официанту.– Потому что он не смог бы мне отказать. Официант принес по второй порции, и я сказал:– Это все пустые разговоры. Если парень у вас в долгу, вы о нем подумайте. Надо же дать ему шанс расквитаться. Он медленно покачал головой.– Вы, конечно, правы. Я же попросил у него работу. Но это была работа.А просить одолжение или подачек – нет.– Но вы же приняли их от чужого человека. Он посмотрел мне прямо в глаза.– Чужой человек может притвориться, что не слышит, и пройти мимо.Мы выпили по три «лимонные корочки», и он был ни в одном глазу.Настоящего пьяницу уже развезло бы. Так что он, видно, вылечился.Петом он отвез меня обратно в контору.– Мы ужинаем в восемь пятнадцать, – сообщил он. – Только миллионеры могут себе это позволить. Только у миллионеров слуги сегодня такое терпят. Будет масса очаровательных гостей.С тех пор он вроде как привык заглядывать ко мне около пяти. Мы ходили в разные бары, но чаще всего к Виктору. Может быть, для него это место было с чем-то связано, не знаю. Пил он немного, и сам этому удивлялся.– Должно быть, это, как малярия, – заметил он. – Когда накатывает, кошмарное дело. Когда проходит, словно ничего и не было.– Не понимаю одного – зачем человеку вашего положения пить с простым сыщиком.– Скромничаете?– Просто удивляюсь. Я парень довольно приятный в общении, но вы-то живете в другом мире. Я даже не знаю точно – где, слышал только, что в Энсино. Семейная жизнь у вас должна быть вполне приличная.– У меня нет семейной жизни.Мы снова пили «лимонные корочки». В баре было почти пусто. Только у стойки на табуретках поодаль друг от друга сидело несколько пьяниц – из тех, что очень медленно тянутся за первой рюмкой, следя за руками, чтобы чего-нибудь не опрокинуть.– Не понял. Объяснять будете?– Большая постановка, сюжет не имеет значения, как говорят в кино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16