Они ехали бок о бок шагом. Пускать коней
галопом или даже рысью по лесам Мира Теней опасно. Никогда нельзя знать,
что может ждать тебя впереди - если, конечно, это неизвестное не
предпочтительней той опасности, которая подстерегает сзади. - Словно было
недостаточно того, что мы рисковали жизнями, выбрав эту дорогу, так мы еще
и обнаружили, что всего за несколько дней, проведенных нами в Туаривеле, в
Ануире прошел целый год... - Он покачал головой и вздохнул. - Что ж, по
крайней мере, больше нам не пришлось пережить ничего подобного, даже если
император из желания выгадать время и настаивает на путешествиях через Мир
Теней всякий раз, когда нам требуется преодолеть большое расстояние. Я
всегда подозревал, что он не полностью осознает связанный с этим риск.
Теперь я понял, что его просто мало волнует возможная опасность. Но тот
первый раз... Никогда этого не забуду. Я никогда по-настоящему не понимал,
в каком напряжении находился мой отец, пока не увидел его. Для меня прошла
всего неделя, но для него - год. Целый год, в течение которого он никогда
не знал точно, что сулит ему грядущий день. Один год, состаривший его на
двадцать лет.
- Тебе по-прежнему очень не хватает его, да? - спросила Сильванна.
Эдан кивнул.
- Не могу сказать, как. Мне не хватает его мудрости и советов.
Конечно, наибольшую утрату понесла моя мать, но с другой стороны, она
просто потеряла мужа, в то время как я потерял не только отца, но и
наставника. Он еще столькому мог бы научить меня, если бы прожил еще хоть
несколько лет...
- Мне иногда кажется, что быть человеком ужасно, - сказала Сильванна:
- Все ваши достижения, мечты и страсти настолько преходящи. Ваш жизненный
путь так короток, что я не понимаю, как вы миритесь с этим.
Эдан улыбнулся.
- Ты хочешь сказать, что жалеешь нас?
- Ну... нет, не совсем так, - ответила она. - Жалость подразумевает
некоего рода снисхождение, а за последние несколько лет я узнала очень
многое о людях и том, сколь многого вы можете добиться, поставив перед
собой цель.
- Возможно, так происходит именно потому, что наш жизненный путь
столь короток, - сказал Эдан. - Именно сознание, что мы всего лишь
смертные создания, и заставляет нас проживать жизнь в полную силу. И
возможно, мы кажемся вам немного безрассудными лишь потому, что в
некотором смысле таковыми и являемся. Вам, эльфам, как созданиям
бессмертным, не свойственно подобное безрассудство. Людям же эльфы
кажутся... пожалуй, вовсе не безрассудными, в отличие от нас. Вот почему
наши страсти полыхают так ярко. Когда ты с самого начала понимаешь, что
твое время ограничено, то начинаешь дорожить каждым днем.
Сильванна несколько мгновений задумчиво смотрела на него, пока они
ехали бок о бок, легко покачиваясь в такт конской поступи.
- Пожалуй, это не лишено смысла. Я заметила, что вы, люди, очень
остро все переживаете. - Она нахмурилась и тряхнула головой. - Я не хочу
сказать, что эльфы не способны на сильные чувства, ибо мы способны на
них... просто человеческие страсти куда более сильны. И неуправляемы.
- Это и есть безрассудство, - с улыбкой ответил Эдан. - Оно
происходит из нашей недолговечности, как я сказал. Мы живем со страстью,
трудимся со страстью... любим со страстью.
Сильванна взглянула на него. Он твердо встретил ее взгляд. Она не
отвела глаза.
- Если развить эту мысль, - сказала она, - то можно утверждать, что
самые страстные существа на свете - поденки, которые живут всего один
день.
- И заметь, как яростно колотят они по воздуху своими крохотными
крылышками, неизменно стремясь к свету., - сказал Эдан. - Пламя влечет их
так сильно, что они летят на него и сгорают в огне. Если это не аллегория
неукротимой страсти - то что еще?
- Я думала, на огонь летят мошки, - сказала Сильванна.
- Поденки делают то же самое, разве нет?
Она нахмурилась.
- Не уверена. Разве?
Эдан пожал плечами.
- Даже если и нет, это не умаляет достоинств аллегории.
Сильванна улыбнулась.
- Пожалуй, ты проглядел свое истинное призвание,-сказала она. - Тебе
следовало стать не придворным министром, а бардом.
Эдан поморщился.
- О, только не это.
Сильванна подняла брови.
- О? Похоже, я задела тебя за живое.
- Когда-то я знал барда, - сказал Эдан. - На самом деле, я знал
нескольких, и все они были невыносимы, но этот был хуже всех. По большей
части барды влюблены в звучание собственных слов, что делает их
тщеславными, но этот был влюблен еще и в идею, что делало его опасным.
- Каким образом приверженность идее может сделать кого-то опасным? -
спросила Сильванна.
- А вот это вопрос к главному министру императора,усмехнулся Эдан. -
Как лорд верховный камергер я могу утверждать, что все служители идеи
опасны, потому что они ставят идею превыше власти императора, короля или
аристократа. Такой человек в первую очередь хранит верность идее, которую
он - или, возможно, она - проповедует. Как следствие, он никогда не видит
причин идти на уступки. Однако лично я понял, что есть определенная
разновидность служителя идеи, с которым можно договориться.
- А именно? - спросила Сильванна.
- Тот, который во всем с тобой согласен, - ухмыльнулся Эдан.
- Я могла бы и догадаться, - Сильванна состроила гримаску.Теперь ты
скажешь, что я могла бы уже узнать тебя получше.
- Эльфы, как всем известно, учатся медленно, - поддразнил ее Эдан. -
Вот еще один недостаток вашего бессмертия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137