Армия росла и росла, и все до одного были охвачены мрачной
решимостью.
В северном Марказоре, наткнувшись на солдат Розгарра, они просто
смели их с лица земли. Конечно, и они понесли потери, но это не шло ни в
какое сравнение с тем, что произошло с отрядами Розгарра. Потом ануирцы
двинулись на Мур-Килад.
Здесь они были атакованы карликами, которые стреляли в них из укрытий
и обрушивали на них тяжелые валуны. Но горным карликам явно не хватало
решимости для серьезного боя. Они были порабощены онсхеглином и выказывали
почти символическое сопротивление, когда пехота карабкалась через перевал.
Конечно, не обошлось без потерь, но армия продолжала решительно идти через
дикие и гиблые места.
В южной части владений восов, Кьергарде, они прошли совсем неподалеку
от города Эсдена, но угрюмые жители не пожелали навязывать ануирцам
сражение, хотя внимательно наблюдали за их продвижением. Они не были
дружественно настроены по отношению к Ануиру, но им столетиями приходилось
защищать свои земли от жестоких набегов головорезов Горгона. Они не
собирались ни помогать, ни мешать Микаэлу.
Тем не менее, когда Ануирцы шли по земле восов, молчаливые крестьяне
и фермеры приносили войскам провизию. Веками они страдали от бандитов
Горгона, и когда они приходили подкормить солдат Микаэла, то искренне
желали им удачи и призывали на них благословение своих богов.
И вот наконец армия Ануира стояла на плоскогорье возле входа в Долину
Теней. Вдали зловеще вырисовывались черные башни Бэттлвэйта. Эдан быстро
взглянул на Микаэла, рядом с которым он ехал, держа знамя, и увидел на его
лице мрачное выражение, не покидавшее его с самого начала похода. Эдан
начал тревожиться.
Карательный поход против гоблинов Туразора не продлился долго. Микаэл
не желал ничего кроме мести Горгону. Вернулся Микаэл прошлых дней,
одержимый и яростный, но до такой степени, до какой прежде не доходило.
Казалось, самый воздух вокруг него начинает дрожать. Микаэл снова был в
своей стихии, но на этот раз все было по-другому. Он был скуп на слова, за
исключением тех случаев, когда надо было отдать приказ. Лорд Корвин
просился участвовать в этом походе, но последнее сражение дорого ему
обошлось. Старик охромел и силы оставили его. Он все еще мог сидеть
верхом, но было сомнительно, чтобы он смог сражаться. Микаэл поблагодарил
его, но велел оставаться дома со своей благородной женой и детьми. В этой
войне Микаэл желал сам быть генералом, ничего не перекладывая на чужие
плечи. Он лично следил за точным исполнением всех нюансов.
Когда они прошли часть пути через Кьергард, он остановил войско и
повелел строить осадные башни. Отряды людей с топорами отправились в леса
и принялись рубить деревья, подходящие для возведения деревянных
укреплений, чтобы подготовиться к штурму Бэттлвэйта. Большие бревна были
распилены на колеса, чтобы передвигать башни. Кроме того, были сооружены
стенобитные орудия. Строились лестницы, а лучники заготавливали впрок
стрелы.
Все это делалось без спешки и очень тщательно. Они не собирались
использовать эффект неожиданности. Рейзен знал, что они на подходе. Они
должны были встретиться на его земле в Долине Теней, неподалеку от
Кал-Сафарака. Микаэл знал, что Горгон сейчас мобилизует свои отряды и
готовится отражать их атаку.
И вот они стоят на высокогорье, созерцая армию неприятеля. Эдан знал,
что Рейзен не станет атаковать первым. Это дало бы преимущества войскам
Микаэла. Черный Принц собирался подождать их атаки.
Между ними образовалось расстояние в несколько миль, поэтому ни Эдан,
ни Микаэл не могли разглядеть лица противников. Им было не видно, кто
возглавляет армию Горгона, но было маловероятно, чтобы он остался в своем
замке, когда случай, которого он ждал так долго, наконец представился ему
с доставкой на дом. Столетиями он вынашивал в своем мстительном сердце
глубочайшую ненависть к Роэлям, потомкам его сводного брата, и теперь это
должно было разрешиться так или иначе.
Пока две армии стояли лицом к лицу, мысли Эдана вернулись к ранним
временам, когда гораздо меньшие "армии" так же стояли на равнинах
Сихарроу. Отсюда противник казался маленьким, и было несложно вообразить
их детьми. На какой-то нереальный момент он снова увидел тех детей, одетых
в игрушечные доспехи и вооруженных деревянными мечами и щитами, на полном
серьезе собирающихся повторить Битву при горе Дейсмаар.
Теперь им снова предстояло повторить ее. Через века поэты будут
воспевать их сражение как Битву при Бэттлвэйте. Или назовут ее Битвой при
Венце Горгона. Они воспоют храбрость всех, кто падет сегодня, и их имена,
кто бы они ни были, навеки покроются славой.
Эдан задумался, не будет ли Вэзил автором одной из таких баллад, если
только он еще жив. Странно, но впервые Эдан не испытывал страха. Лишь
нервозность ожидания. Может, это было недобрым знаком. Вэзил наверняка не
упустил бы возможность поиронизировать над этим, подумал он. Если бы ему
была известна вся история целиком, он несомненно включил бы ее в свое
сочинение о двух мальчиках, которые играли в войну все детство и выросли,
чтобы воплотить все это в реальной жизни. Только в этот раз не было
споров, кому играть Рейзена. Теперь Рейзен сам представлял себя, только
теперь он был еще опаснее, чем прежде. И в этой битве будут настоящие
гоблины вместо детей, изображающих боевые вопли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137