На стенах мозаика на религиозные сюжеты, мощеная мостовая, фонтан с извергающими водяные потоки монстрами... мы купили гроздь винограда у зеленщика (иллюзия пропала, когда зеленщик взял у меня талон калорийного потребления и поставил штамп в книжке рациона), и пошли по узенькой мощеной улочке. Нам там ужасно понравилось. Хорошо, что на Земле еще достает энергии и времени, чтобы устраивать такие вот уголки.
Выбор товаров и различных услуг, выполняемых за деньги, был невероятно разнообразный, но мы за эти годы разучились делать покупки. И еще неизвестно было, насколько нам хватит денег.
Несмотря на мрачное предсказание генерала Ботсфорда, кое-что нам удалось все-таки сохранить - отец Роджерс, юрист, оказался специалистом по налоговому законодательству, и он научил нас, что делать - нам пришлось платить налоги исходя из среднего годового дохода. В итоге я оказался владельцем 280.000 долларов.
Третий уровень мы пропустили - здесь помещались средства коммуникации и информации, потому что днем раньше успели обойти его вдоль и поперек, когда давали интервью на стереовидении. Хотел поговорить я с парнями, которые переделали мое интервью, но Мэригей убедила меня, что толку тут не добьешься.
Искусственная гора Женевы имеет ступенчатую структуру - вроде свадебного пирога - в самом низу первые три уровня имеют около километра в диаметре, этажи с четвертого до тридцать второго имеют диаметр в два раза меньший. Дальше идет верхушка - этажи с тридцать третьего по семьдесят второй - триста метров в поперечнике и сто двадцать в высоту.
На четвертом этаже, как и на тридцать третьем, находился парк, деревья, ручейки, всякие живые твари. Стены прозрачные, и прямо из покрывающей потолок третьего уровня почвы растет настоящий лес. Мы присели отдохнуть на скамью у пруда, наблюдая, как гуляющие бросают виноградины рыбам. Многие купались.
С самого нашего прибытия в Женеву меня не покидало какое-то подсознательное беспокойство и вот теперь, в этом приятном окружении приятных людей, я внезапно понял, что меня беспокоит.
- Мэригей, - сказал я. - Почему-то не видно здесь несчастных.
Она улыбнулась.
- Ничего удивительного. Тут такие цветы...
- Нет... я имею в виду всю Женеву. Похоже, все совершенно довольны положением вещей. Кто...
- Твой брат, например.
- Правильно, но он тоже, можно сказать, приезжий. Я имею в виду продавцов и рабочих и вообще всех вокруг.
Она задумалась.
- Не знаю. Видимо, ты прав. Я не обращала внимания.
- Тебя это не удивляет?
- Это не совсем обычно... но... - Она бросила виноградину в пруд, и рыбки в испуге шмыгнули в разные стороны. - Помнишь, что говорил сержант Шири? Они выявляют нехорошие наклонности психики еще в детском возрасте и исправляют их. И любой здравомыслящий человек будет вполне доволен такой жизнью.
Я фыркнул. - Половина населения не имеет занятия, а большинство остальных выполняет искусственно придуманную работу, которую можно было бы вообще не делать или передать машинам.
- Но они имеют пищу в достатке и у них есть чем занять время и голову. Двадцать шесть лет назад не было и этого.
- Возможно, - сказал я, не желая спорить. - Наверное, ты права.
9
Оставшуюся часть дня и весь следующий день мы провели в штаб-квартире ООН (само собой, это была "столица мира"), занимавшей весь нижний цилиндр Женевы. Больше недели ушло бы только на осмотр всего Музея Человека. Каждая страна была представлена отдельной экспозицией, зачастую имелся не только магазин, где продавались сувениры, но и ресторан с фирменными блюдами местной кухни. Стало бы гораздо скучнее, несмотря на всеобщий порядок. Хорошо, что мои опасения не оправдались.
И все же на душе у меня было неспокойно.
За это время мы с Мэригей разработали план на ближайшее будущее. Мы решили вернуться в Штаты, подыскать себе жилье и отправиться в путешествие месяца на два.
Когда я обратился к ма за советом, как мне найти квартиру, она показалась мне странно смущенной, вроде сержанта Шири во время нашей беседы. Но она пообещала навести справки в Вашингтоне, когда она туда вернется - ма жила в Вашингтоне, не захотела переезжать после смерти отца.
Я спросил у Майка, отчего все так неохотно говорят на тему о жилье, и он объяснил, что все это - последствия страшного хаоса, царившего в годы между голодными бунтами и началом Реконструкции. Не хватало жилья, люди теснились по две семьи в одной комнате даже в относительно процветающих странах. Ситуация сложилась очень неустойчивая, и тогда за дело взялась ООН. Сначала - массовая агитационная кампания, потом - массовое кондиционирование. Внедрялись идеи о том, что жить надлежит в как только возможно меньшем помещении, где грешно даже хотеть получить в личное распоряжение целую квартиру из нескольких комнат. Отсюда и новый стереотип поведения - нескромно разговаривать на тему о жилье.
И до сих пор многие люди сохраняют остатки воздействия этого кондиционирования, хотя еще десять лет назад была проведена детоксикация. В зависимости от общественного положения говорить о квартирах было невежливо или даже оскорбительно для собеседника.
Мы вернулись в Вашингтон. Майк улетел обратно к себе на Луну, а мы с Мэригей оставались в Женеве еще примерно недели две.
Наш самолет приземлился в аэропорту Далласа, откуда монорельсом мы добрались до Рифтона, города-спутника, где жила ма.
После громадного комплекса Женевы Рифтон производил впечатление скромными размерами, хотя он тоже покрывал довольно большую площадь. Его составляли здания разного типа, в большинстве - всего в несколько этажей, расположенные без видимой системы вокруг озера и утопавшие в зелени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73