- Что это за предзнаменование? - со страхом прошептал Грурк; он
окаменел и со страхом смотрел на два ярких чисто-фиолетовых шара, которые
появились в небе над горной вершиной, когда стихли голоса. - Клянусь
Жизнетворцем! - воскликнул он. Летающее существо, похожее на то, что он
видел над Ксерксеоном, но сверкающее огнем и гораздо большее, плыло над
горой выше шаров. Оно медленно опускалось, стоя на колоннах фиолетового
свечения. Шары тоже медленно опускались, все время держась перед
существом, словно расчищая ему путь - предвестники света, идущие перед
небесным зверем, прежде чем он совершит свой спуск из священных пределов
за небом. Существо скрылось из вида, и вскоре на вершине появился
устойчивый фиолетовый ореол.
Что это означает? Знак ли это Грурку подняться на вершину или
предупреждение, что он должен вернуться? Будет ли он уничтожен за
самоуверенность и высокомерие, если пойдет вперед, или наказан за
неповиновение и трусость, если пойдет назад? На краткое мгновение Грурк
пожалел, что здесь нет его брата Тирга: хоть тот и святотатец, его
нечестивые методы рассуждения могли бы в этом случае оказаться полезными.
Но тут Грурк вспомнил, какое сообщение получил, когда уходил из
Ксерксеона: скоро ему будет указана тропа, по которой велит ему идти
Жизнетворец. Пути Жизнетворца бывают загадочны и темны, но никогда -
обманчивы и капризны.
Итак этот момент наступил.
Со смесью изумления, трепета и возбуждения, которые нарастали с
каждым шагом, Грурк снова направил свое животное на тропу, по которой
двигался, и начал подъем. Когда ровная местность сменилась ледяными
утесами и обломками скал, он спешился в горном кустарнике, растущем у
ручья, привязал животное к опоре трубопровода у рощицы трубогибочных машин
и пешком пошел дальше, к загадочному свету на вершине.

- Так что может сделать Джерри? - спросил Замбендорф.
Вернон Прайс пожал плечами в своем сидении в другом конце кабины.
- Он еще сам не знает. А вы что можете сделать? Попытаться объяснить
талоидам, что за всем этим стоит, и может быть... Тогда достаточное
количество их разберется и сбросит своих правителей, которые сговариваются
с Жиро. Короче говоря, вы будете их образовывать, я думаю.
Замбендорф покачал головой.
- Нет, Вернон. Это не сработает.
Прайс неловко пошевелил ногами, как будто сам в глубине души понимал
это.
- Почему? - спросил он.
- Потому что талоиды очень похожи на людей: они верят в то, во что
хотят верить, и закрывают глаза на то, во что не хотят верить. Они хотят
видеть мир не таким, каков он есть - это слишком неудобно и неприятно, - а
таким, каким им хочется его видеть. Поэтому они поддаются иллюзиям.
Прайс нахмурился.
- Не уверен, что понимаю связь.
- Посмотрите на предводителей, за которыми следуют люди, чьи приказы
они выполняют. Что вы увидите? По большей части эти предводители стали
таковыми не из-за своих исключительных талантов и способностей - они даже
не очень умны. Главное их свойство - легковерие и исключительная
способность к самообману. Но люди этого не видят. В сознании
последователей существует совсем другой образ предводителя. Личность, за
которой идут последователи, это фантазия, созданная их собственным
воображением; они проецируют свои желания на любого человека, способного
сыграть такую роль. А предводителю нужно только обладать достаточной
наглостью, что сказать людям, что у него есть то, что им нужно. Они верят,
потому что им нужно верить.
- Им нужно верить, что они в умелых руках, - сказал Прайс, соглашаясь
с Замбендорфом. - Важна не правда, важна уверенность. - Говорил он так,
словно не в первый раз.
- Во всяком случае иллюзия в уверенности, - согласился Замбендорф. -
Если они будут знать свое место и что делать, жизнь станет удобной и
простой. Чтобы чувствовать себя уверенными, им нужны сильные фигуры,
представляющие власть. Без них они теряются - беспомощно, безнадежно и
болезненно. Они говорят о свободе, но мысль о подлинной свободе приводит
их в ужас. Они не могут с ней справиться... пока не научатся сами. - Он
поднял голову и посмотрел на Прайса. - Вот почему объяснения не принесут
ничего хорошего. Даже если сегодня они избавятся от одних, завтра
подчинятся другим, не лучше, а скорее всего, гораздо хуже нынешних. На
таком опыте они ничему не научатся.
Несколько секунд оба молчали, слышались только голоса Клариссы и
Абакяна, которые называли друг другу числа в носовой кабине.
- Так что же нам делать? - спросил наконец Прайс. - С талоидами. Мы
не можем просто умыть руки и ничего не делать.
Замбендорф мрачно взглянул на пол и вздохнул.
- Прежде всего нужно принять реальность такой, какова она есть, -
медленно ответил он. - А реальность такова, что невозможно превратить
суеверные невежественные существа за одну ночь в рациональных объективных
мыслителей. Вы только зря потратите время. У них нет необходимых
концепций. Единственный способ заставить их перестать слушать своих
продажных предводителей - не дать им какой-нибудь наш лозунг, а дать
понять и разобраться самим. Вы правы: ответ в образовании но, к сожалению,
сделать это мгновенно невозможно.
Прайс задумался.
- Ну, если это так, то, может, полезнее дать им какую-то замену их
суеверий на время, - сказал он. - Вы должны понимать, о чем я говорю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122