Да так, ничего особенного, на уик-энд позволил себе отдых. Ну ладно, так и быть, признается – смотался в Биарриц, он любит тамошнее казино и иногда расслабляется там. Нет, нигде не останавливался, все время проторчал в казино и в воскресенье утром двинулся обратно. Под конец пути очень устал, под Роттердамом завернул в отель «Кампанелла», снял номер. Стыдно признаться, проехать-то оставалось всего ничего, а он просто засыпал за рулем. Взял в баре бутылку вина, съел пирожное и завалился спать.
Уехал рано утром на следующий день, можете проверить, за завтраком в ресторане отеля сидел один, первым пришел.
Конечно, его показания проверили.
Все совпадало. Мейер ван Вейн в гостиницу прибыл около восемнадцати, для «Кампанеллы» это очень раннее время. Не ужинал, только забрал с собой бутылку вина и заперся в номере. И с глаз людских исчез. Но всю ночь у него горел свет, а бутылка вина стояла на подоконнике раскрытого окна. Утром действительно первым заявился в ресторан, извинялся, мешал накрывать столы и был весь какой-то мутный… Так выразился один официант – и его «мутно» запомнили. Остальное вычитано из квитанций и расписок. Ван Вейн оплатил счет, машина его все время простояла на стоянке отеля, малость криво он ее припарковал, что тоже бросалось в глаза, а одна из горничных заметила через неплотно затянутые шторы в его номере почти приконченную бутылку красного вина.

***

Фридрих де Роос беззаботно заявил, что не имеет понятия, где он находился именно в этот день. Вообще-то отпуск он привык проводить на севере, в Норвегии, но на сей раз решил вернуться пораньше, ибо там похолодало. И он двинулся обратно, болтался по разным дорогам, но генеральное направление – на юг. В Париж. По дороге заскочил и к себе домой, в Амстердам, но вовсе не уверен, что это было в воскресенье. Он вообще не привык обращать внимание на даты. Да, в гостиницах останавливался, но все гостиничные счета выбросил. Закон, надо полагать, этого не возбраняет?
Инспектор Рейкееваген уже видеть не мог своих подозреваемых, особенно Рооса, который завалил полицию работой, заставив рыться в гостиничных компьютерах. Рооса в них очень скоро обнаружили – почти там, где тот и указывал. Почти, поскольку куда-то запропастились две ночи. Две даты выпали из биографии подозреваемого, девятнадцатое и двадцать второе августа, иначе говоря – самые важные даты.
Инспектор с трудом удержался от желания немедленно задержать де Рооса, но, к, счастью, проявил благоразумие, ибо от козырного свидетеля прибыли новые сведения.

***

Мартуся разнервничалась до безумия, услышав от меня, будто за Эвой Томпкинс все собаки бегают.
– Как это? – кричала она. – Ты намекаешь, что и мой песик тоже?
Я осталась безжалостной и непреклонной.
– Ни на что я не намекаю. Но сама слышала от Яди Гонсовской, да и полиция подтверждает. Как встретят Эву, забывают о своих хозяйках и хозяевах и мчатся за ней. Все ее любят. Так что если не хочешь, чтобы она приехала и охмурила твоего пса, то…
Шантаж подействовал. Мартуся собралась с силами и прижала к стенке Малгу Кузьминскую. Та в свою очередь гарпией набросилась на своих школьных подруг. Я заранее подсказала Мартусе дополнительные вопросы, которые очень толково сформулировал Роберт Гурский. Воспользовавшись тем, что не он ведет следствие, Гурский позволил себе кое в чем нарушить полицейский кодекс – активно подключал к расследованию посторонних лиц и выдавал служебные тайны.
Фамилии новых подозреваемых я передавала по буквам, хотя один господь знает, как их произносила Малга, а за ней повторяла Мартуся. И все равно результаты нашей деятельности, вернее, самодеятельности превзошли все ожидания.
– Ну, слушай. Ту бабу из Штутгарта зовут Натальей Штернер, а живет она на улице… минутку…
– Лучше передай мне название улицы факсом, – посоветовала я.
– Пожалуй, ты права, так и сделаю. От руки, потому как в ней разные такие умляуты. Наталья лично знает этого типа, Деккера… как его… Вернее, ее муж знает, у них были какие-то сложности со страховкой, в катастрофе погибла вся партия новеньких «мерседесов», а Деккер как раз специалист по крупным страховкам. Они и подружились. Возможно, Наталья с ним того… крутит, у нее как-то раз вырвалось, что он сам дьявол…
– А ты откуда знаешь такие подробности?
Так ведь Малга при мне говорила с ней по телефону, никаких факсов, эсэмэсок и прочей обезьяньей почты, по нормальному телефону – как ты любишь. Малга вечером позвонила, когда дешевле. Они с Натальей болтали с удовольствием, та разговорилась, и вот видишь… Но относительно Эвы Томпкинс Наталья клянется, что Деккеру ничего не говорила, да и не могла говорить, потому что не виделась с ним с июня. Зато проболталась своей подружке, а уж кому та Хильда могла разболтать…
– Адрес Хильды!
– О боже! Я должна переписать для тебя всю телефонную книгу Штутгарта?
Ладно, избавлю ее от Хильды.
– Хорошо, пусть сами ее разыскивают, свалю твою Хильду на Юрека-Вагона. А остальных Наталья не знает?
– Ни одного! То есть знакомых у нее полно, но голландцев среди них нет.
– Тогда давай о той, что в турбизнесе подвизается. Что знаешь о ней?
– Туризмом занимается Мальвина Дверник, она из Варшавы, ты бы и сама могла ее отловить.
Я энергично воспротивилась:
– Окстись, как ты это себе представляешь? Ввалюсь к совершенно незнакомому человеку и пристану с вопросами о разных интимностях?!
– Ага, ты не можешь, а я могу?
– Ты вынуждена. Из-за собачки.
– Ну, знаешь… Хотя все равно эта Мальвина сейчас в Египте.
– Но ведь вернется?
– Наверное, до сих пор всегда возвращалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78