И на этом, собственно, все закончилось. В соответствии с нашими планами, Витек больше ничего и не знал.
Затем наступило затишье, какое-то время мне пришлось терпеливо ждать, и тут очень помогли оладушки. Я жарила их из начинки для курицы. Курицу мы давно съели, начинка осталась, так чтоб не пропадала. Оладушки из начинки жарятся кошмарно медленно, потому что требуется очень маленький огонь. Если огонь сделать посильнее, процесс значительно ускорится, но тогда угольки со сковороды можно сразу выбрасывать в помойное ведро.
Потом пришел Бартек, даже не предупредив по телефону. Не я его влекла, это факт. Накануне вечером он был у Марты, когда той принесли повестку в полицию, и они договорились после полиции встретиться у меня. Бартек не сомневался, что я знаю об этих планах.
А уже через час Мартуся в жутких нервах металась по моей квартире. Если учесть, что от входной двери до балконной более тринадцати метров по прямой, ей было где разрядить эмоции.
– Я так не могу, сидит мужик и пишет. От руки! Понимаешь? От руки!!! А второй сидит и тюкает на машинке. Если бы хоть на электрической, так нет, на самой обычной старой развалюхе, ну вот как у тебя, "Ремингтон" что ли.
– У меня "Оливетти"! – с гордостью поправила я.
– Неважно! – продолжала бушевать Марта. – Надо позвонить, один из них звонит, а там занято!!! Сидит и дозванивается терпеливо! Не знаю, слышали ли они о компьютерах, которые есть в каждой школе. Об Интернете наверняка слыхали! Как такие могут хоть чего-нибудь добиться?!
Я пыталась успокоить девушку:
– Говорила ведь тебе, что техническое оснащение обычного полицейского отделения еще хуже, чем в наших больницах. Но все же у них водятся и картотеки, и фотографии…
– Картотеки! – фыркнула Марта. – В этих картотеках они могут рыться до посинения, разыскивая нужную бумагу, ну прямо как ты. Где у тебя шестнадцатая страница? – вдруг заорала она диким голосом.
Я вздрогнула. Всевозможных шестнадцатых страниц у меня было множество, хотя и признаюсь – с ходу найти их было бы нелегко. А на Мартусю что обижаться. Уровень технического оснащения нашей полиции кого угодно доконает. Это к услугам преступников самые современные завоевания цивилизации, а у полиции лишь антикварные "Ремингтоны" и устаревшие картотеки. Хоть смейся, хоть плачь…
Вскоре выяснилось, что Мартуся распсиховалась не только из-за жалкой милицейской техники, но и по существу. Об этом она поведала нам, немного побегав и выкричавшись.
– Если вчера я ничего не понимала, – мрачно заявила девушка, – то сегодня понимаю и того меньше. Вцепились они в меня, словно клещи, выпытывали о пожаре, о краже со взломом в моей квартире и на телевидении. Откуда я узнала, что там пожар? Очень просто – от Павла. А что там было в отеле, зачем я вообще явилась в "Мариотт" и что мне известно о Доминике? Так ведь обо всем этом они уже давно должны знать от Чарека. Или наш прекрасный Чарусь для себя коллекционирует все наши показания? Это же не бабские сплетни, а информация для служебного пользования. И вот еще что. Я просто голову сломала, никак не могла решить, надо ли упоминать о тебе. Ведь о чем только не расспрашивали, а о тебе ни слова! Ни о тебе, ни о твоей кошачьей пташке. И в конце концов у меня как-то вырвалось: дескать, их сотрудник нас уже обо всем этом расспрашивал и ему все давно известно. Какой сотрудник? А я знай твержу – Чарусь да Чарусь, фамилия и звание из головы вон, потом вспомнила, говорю – как же, пан майор Чарусь Прекрасный! Так они выразительно переглянулись и очень вежливо дали мне понять, что я заговариваюсь.
Теперь уже и я помрачнела.
– Могла бы запомнить – младший инспектор Цезарий Блонский. Может, он, не дай бог, какая спецслужба?
– Так что, между ними стена? Железный занавес?
– Не знаю, не скажу. Возможно, им пришлось перед тобой притворяться, что такого инспектора не существует. Но главное не это. Так, говоришь, они не связали одного с другим?
– Они вообще ничего не связали.
Молча выслушав Марту, Витек высказал мнение:
– Вынужден с вами согласиться, история странная. С ментами сталкиваться мне приходилось, профессия такая. Техника техникой, но ведь невозможно, чтобы они были такими идиотами. Я-то знаю, что никакие они не идиоты, обычно много чего знают и соображать умеют. Так что ваше счастье, что не обязаны опираться на реальные факты, а можете писать все, о чем захочется.
Последние слова бальзамом пролились на наши изболевшиеся сердца, и мы с Мартой сразу успокоились. Марта тут же оживилась и даже преисполнилась оптимизмом. А ведь и в самом деле: независимо от всяких дурацких осложнений в развитии реальных событий, наш сценарий может развиваться по заранее задуманному плану, и какое имеет значение, понимаем мы происходящее вокруг нас или нет. А если в сценарии навыдумываем даже несусветные глупости, жизнь все равно их переплюнет.
Отбросив посторонние мысли, Марта с Бартеком принялись оживленно обсуждать профессиональные проблемы, а именно сценографию первой серии нашего произведения. Предполагалось снимать в павильонах, причем следовало продумать во всех подробностях их интерьеры, чтобы использовать не один раз. Я же все никак не могла смириться с пилюлей, преподнесенной нам прекрасным Цезарем. И не выдержала:
– Ну нет, так я этого не оставлю, все же позвоню ему.
Занятая интерьерами, Марта не сразу врубилась.
– Кому?
– Да Цезарю же. Он оставил мне номер своего личного телефона, чтобы звонила в случае чего. Глупо звонить без причины, помоги выдумать какой-нибудь предлог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101