– Что пани делала шестого ноября прошлого года?
Озадачились мы обе, причем Мартуся лишь слабо охнула, я же спросила без тени иронии, зато живо заинтересованная:
– Пан майор и в самом деле полагает, что человек в состоянии припомнить, чем занимался в какой-то конкретный день почти год назад?
– Я не полагаю, я просто знаю, – ответил этот самоуверенный тип, все же добавив после продолжительной паузы:
– Особенно если день для человека чем-то знаменателен. Скажем, человек женился, родился, сломал ногу, развелся или у него родился ребенок… да мало ли что еще.
Марта поспешно принялась вспоминать:
– Замуж я вышла десять лет назад, развелась через два года, так что прошлый год отпадает. Ног ни разу в жизни не ломала и детей не рожала. А что это вообще за день – шестое ноября прошлого года? Может, чьи-то именины?
– А я тебе сейчас скажу, что это был день, – пришла я на помощь соавторше и потянулась к книжной полке. Там за телефонными книгами, у стены, стояла толстая пачка календарей шести последних лет, которые я не выбрасывала по той причине, что на многих страницах записывала номера телефонов, которые не считала нужным переносить в записную книжку. Сколько раз они уже выручали меня! – Погоди, сейчас посмотрим… говорите, прошлый год? Декабрь девяносто седьмого… март девяносто восьмого… сентябрь… уже близко… вот!
Искомый календарь состоял из длинных узких страниц, с каждым днем на отдельной странице, так что для записей было достаточно места. Я отыскала шестое ноября.
– Пятница! – торжественно объявила я и добавила:
– Знаешь, что ты делала в этот день?
– И что же я делала?
– Что ты делала утром – не скажу, у меня сведения начиная с двух часов дня, с этого времени ты была у меня. Зачитываю: "14.15, Марта. Телевидение". На этом запись кончается, но я отлично помню, сборище ваше продолжалось до полуночи. Причем центром были мы с тобой, остальные посменно крутились вокруг нас. Вспоминай, тогда как раз пришлось решать кучу накопившихся вопросов, и с разными людьми. До поздней ночи волынка затянулась, кто-то еще разбил горшок с аспарагусом. И хорошо сделал, аспарагус давно пора было пересаживать, все руки не доходили. Аспарагус мне лучше всего запомнился.
– И мне! – обрадовалась Марта. – И я вспомнила, именно в тот день мы спорили из-за сценария по твоему детективу "Роман века". Как же, ведь ни с того ни с сего в нем оказался целый кусок из "Коровы царя небесного". Значит, все это происходило шестого ноября?
– Так записано в моем календаре.
– Да, денек и в самом деле выдался не приведи господь.
Я не удержалась и упрекнула режиссершу:
– Дело прошлое, но во многом ты все усложнила. Ваши телевизионщики сами напутали. Зачем ты пригласила тех трех? Из-за них не могли ничего согласовать.
Марта отбивалась:
– Но это было уже потом. А сначала все шло как по маслу…
– Потому что сначала мы еще говорили на тему, а потом наша конференция покатилась под горку…
Возможно, мы еще долго бы ссорились, но инспектор полиции призвал нас к порядку.
– Если я правильно понял, – сказал он, – обе пани провели этот день вместе. Не стану скрывать, меня интересует отрезок между семнадцатью и полуночью. Не могли бы вы припомнить, кто именно в это время присутствовал на вашей конференции?
Мы послушно принялись вспоминать, и не скажу, что это далось нам без труда. Мартина память оказалась лучше моей.
– Со сценарием мы покончили где-то к четырем, – рассуждала она вслух, наморщив лоб. – Потом устроили небольшой перерыв, и тут Кайтек, наверное в полпятого, принес кассеты, потому я его и запомнила. Скоро и Доминик появился. А сразу после него – наш ненаглядный…
– Точно, – подтвердила я, – и я вцепилась ему в горло, а тем временем вы с Домиником и с этим, как его… забыла, обсуждали свои дела в другой комнате… да как же его фамилия?
– Янчевский, – подсказала Марта. – Правильно, все так и было, а когда мы вернулись к вам, там была уже прорва народу…
Цезарь Прекрасный торопливо записывал каждое наше слово, а мы тем временем шаг за шагом вспоминали события того злополучного дня. Иногда полицейский перебивал нас, требуя называть не только фамилии присутствующих, но и занимаемые должности. Отвечала ему, как правило, Марта, ведь она знала всех своих, а собрались в тот день у меня в основном люди с телевидения. И мало-помалу стало ясно, что полицию интересует именно Доминик.
Это облегчило нашу задачу. Что касается Доминика, то мы с Мартой могли на чем угодно поклясться, что с момента прихода где-то в районе половины пятого и до полуночи, когда наконец последние гости с неохотой покидали мою квартиру, он ни на секунду не отлучался. Они ушли все вместе: Марта, Доминик, мой литературный агент, молодой режиссер и Марта Клубович, которая к тому времени только-только закончила сниматься в русской версии "Что сказал покойник" и рассказывала нам о съемках. Доминик уже обсудил со мной и моим агентом все дела, но не уходил из-за Марты, похоже, в тот день он ее любил.
Цезарь Прекрасный принял к сведению наши показания и спросил, кто еще мог бы помнить то сборище.
– Да мало ли кто. В тот день было подписано какое-то предварительное соглашение. С датой, так что можете проверить по своей линии. Подписывал же его мой агент и этот, как его…
– Тарнович! – подсказала Мартуся.
Младший инспектор счел допрос законченным и поднялся.
– Чрезвычайно обязан вам обеим, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101