– Как ты сказала? – встрепенулась Марта.
– Это зять так сказал и добавил: будет вмешиваться в их интимные отношения – или сам уйдет, или пинками выгонит тещу из ее собственного дома, и суд его оправдает. И даже уже начал. При полном попустительстве дочери и даже с ее согласия.
– Пинками?
– Точно не скажу, но подействовало. Теща сразу зауважала зятя, теперь чуть ли не пылинки с него сдувала. И жили они долго и счастливо.
– И все же разреши мне не ехать в Испанию с мамулей Крыся. А вот Бартек… Бартек мне нравится. Только Доминик меня того… удручает… гнетет…
Я не считала, сколько Марта выпила банок пива, видимо, порядочно, к тому же без закуски, так что оно не могло не сказаться. И когда она вознамерилась тут же, не сходя с места, позвонить проклятому Доминику и выложить все, что о нем думает, сотовый телефон вывалился из ослабевшей руки и самым зловредным образом закатился куда-то далеко под тахту. Из нас двоих Марта была моложе и подвижнее, вот она и полезла доставать телефон, но при этом со всей силы врубилась лбом в полочку, на которой громоздилось множество разных вещей: стопки газет и журналов, письма и документы, атласы дорожные и просто географические, прозрачные и непрозрачные пакеты с фотографиями, медицинскими и кулинарными рецептами, а также еще прорва бог знает чего. И все это рухнуло, беспорядочной кучей завалив часть тахты и усыпав пол перед ней.
Катастрофа вконец испортила настроение Марте, которая и без того пребывала в меланхолии. Девушка заявила, что сама наведет порядок. Я не стала возражать, лишь попыталась облегчить ей задачу, отодвинув насколько возможно стол, иначе не развернуться. Будь она потолще хотя бы на пять килограммов – уже бы не поместилась на оставшемся пятачке пола, а о том, чтобы на этом пятачке согнуться и выгрести все из-под тахты, и думать нечего. А так – пожалуйста, скрючилась в три погибели и принялась подавать мне все эти пачки, пакеты, свертки, папки. Большую целлофановую торбу с медицинскими причиндалами – лекарствами, рецептами, газетными вырезками, прибором для измерения давления и пр. и пр. – я недоуменно повертела в руках. И пробормотала:
– С чего это вдруг оно тут не помещается? Ведь раньше молния свободно застегивалась. В чем дело? А это что такое?
Наверное, в моем голосе прозвучало волнение, потому что Марта прекратила выгребать из-под тахты остальной мусор и тоже, привстав, с любопытством заглянула в сумку, так что мы стукнулись головами.
Поверх лекарств и рецептов лежало нечто, не имеющее к медицине никакого отношения. Две кассеты.
– Ну, знаешь! – только и вымолвила явно шокированная Марта, выпрямляясь, растирая коленки и, похоже, позабыв о закатившемся под софу своем сотовом. – Только ты могла такое отмочить. Они?
Я кивнула, не очень-то смущенная. "Ффу-у-у!" – выдохнули мы обе с облегчением, и мне почему-то вспомнились старые локомотивы еще времен моего детства золотого. Схватив кассеты, Марта нежно прижала их к груди.
– Слушай, давай проверим, а то я никак не могу поверить счастью.
Проверили, действительно наш пожар. И сразу возникла проблема, что делать. Переписать, это понятно, но у меня их не перепишешь.
– Немедленно мчусь на Воронича! – решилась Марта. – Полночь не полночь, телевидение на ночь не закрывается, а у меня там все под рукой. Лично все сделаю, без операторов.
Пришлось ухватить девушку за рукав:
– Притормози! Ишь, какая горячка! А о том, что на тебя могут напасть те же гады, что перевернули вверх дном и твою квартиру, и кабинет на Воронича, забыла? Они же охотятся как раз за этими кассетами. Рискуешь, дорогая. Я уже не говорю о полиции, которая тоже мечтает заполучить пленки. Так что одну я тебя не отпущу, поедешь лишь с эскортом.
– С каким эскортом? – послушно остановилась Марта. – Спятила? Где я возьму ночью эскорт?
– Ну хотя бы одного сильного мужика найдешь? С пушкой. Вот когда пригодился бы наш красавец Чарусь!
– Только не Чарусь, лучше уж Доминик…
Я не успела скривиться, Марта сама сообразила, какую глупость сморозила.
– Не злись, сама понимаю, у него защиты не найдешь. Кайтек и Павел отлично подошли бы, оба, но Кайтек живет за городом, в Анино, пока доберется, наступит утро. А у Павла сегодня какое-то семейное торжество, кажется, именины мамы, отпросился у меня, сейчас наверняка уже лыка не вяжет.
– А Бартек? – подсказала я.
Марта засомневалась:
– Разве что… но ты сама позвони ему, не хочу, чтобы думал, будто я за ним бегаю.
– Ты что-то путаешь, дорогая. Во-первых, это он за тобой бегает, а во-вторых, у нас уважительная причина.
– Ну как ты не понимаешь, а еще вроде бы тонкая натура! Где твоя деликатность? Он за мной ухлестывает, это видно и невооруженным глазом, да я-то не намерена поощрять его ухаживания. То есть как раз намерена, но не столь явно. И вообще, я бы со всем моим удовольствием, но Доминик препятствует. Не могу я парню гарантировать, что отставлю Доминика от груди, а я девушка честная, не в моих правилах зря морочить голову хорошему человеку. О, вспомнила, я ведь собиралась звонить Доминику!
И несчастная рабыня любви опять полезла под диван, не слушая моих проклятий по адресу Доминика. Да какой, к черту, может быть Доминик, когда мы отыскали кассеты и теперь все остальное отходит на задний план?
Вылезшая из-под тахты с сотовым в руке Мартуся все же прислушалась к разумным доводам и не стала звонить Доминику. Наоборот, настучала номер Бартека и сунула мне телефон.
Ну и в результате Бартек примчался за ней на такси, похваставшись, что из толпы безработных таксистов отобрал самого молодого и сильного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101