Марек делал вид, что вовсе не слушает, всецело занятый обслуживанием обедающих. Зато Люцина навострила уши и, судя по ее виду, явно связывала некоторые события, что вызывало во мне растущее беспокойство. Ох, надо принимать какие-то меры!
По словам Анельки, панна Эдита была в этих краях вскоре после окончания войны, еще весной сорок пятого года. И в связи с ее пребыванием в Тоньче Анельке запомнилось еще то обстоятельство, что тогда в деревне поднялся переполох, кто-то эту Эдиту разыскивал, кажется партизаны, она и тогда не совсем поняла кто, во всяком случае, на другой же день панна Эдита исчезла. И больше ее здесь не видели. Но позже, уже через много лет, появился какой-то неизвестный мужчина и расспрашивал о ней. Крутился вокруг нашей хаты, но тогда там проживал кто-то из наследников и того мужчину быстренько прогнали. А наследники тоже вскоре куда-то уехали. Может, мамуля и еще рассказала бы что-нибудь интересное, но ей помешала Тереса, неожиданно заявив:
- Предупреждаю - если ты еще будешь мне шелестеть в четыре утра, огрею тебя палкой! Если сама не можешь спать, не мешай другим. Лежи тихо!
- Я шелестела? - удивилась мамуля. - И вовсе я не шелестела! Я просто читала себе "Пшекрой".
- Это называется читала? Мух, наверное, разгоняла этим журналом! Такой шум подняла, что спать невозможно! Это ж надо придумать - читать в четыре утра!
- Правда, правда, - поддержала подругу тетя Ядя. - Шелестела! Я тоже проснулась, посмотрела, кто шелестит, и опять заснула.
- А мне ни за что не заснуть, если меня разбудят в такую рань! жаловалась Тереса.
- Но что же мне делать, если я в такую рань просыпаюсь и больше спать не могу? - защищалась мамуля. - Так и мучиться? Да и не в четыре это было, а в полпятого!
Люцина очнулась от своих мыслей и посоветовала:
- Можешь отправиться на прогулку. Дверь не скрипит, оденься и выйди потихоньку. Помоги Анельке коров доить.
- А уж если тебе обязательно читать, читай что-нибудь маленькое, чтобы страницы не шуршали, как эти простыни "Пшекроя". Спать не даешь порядочным людям!
- Так я, по-твоему, не порядочная?!
Вот так благодаря Тересе, к счастью, были забыты и панна Эдита, и колодец, не пришлось переводить разговор на другую тему. Сами перешли.
Военный совет Марек, Лилька и я держали после обеда, уединившись под предлогом мытья посуды. Согласна, предлог не очень убедительный, но другого под рукой не оказалось. Впрочем, тот факт, что мыл посуду Марек, никого не удивил, он давно прославился в нашей семье своим трудолюбием и умением выполнять любую работу. Мое участие в ненавистном домашнем занятии родные могли объяснить желанием побыть вместе с любимым человеком, участие же в нем Лильки сразу всех насторожило.
- Они решили, что ты собираешься отбить у меня Марека, - сказала я Лильке, - вон как пялятся! Приготовься, теперь начнут тебя шпынять.
- А пускай шпыняют! - совсем не огорчилась Лилька. - Как-нибудь отобьюсь. Главное, сейчас пялятся издалека, не услышат, о чем говорим. Дайте мне тоже что-нибудь вытирать.
Итак, вопрос с колодцем прояснился. Его засыпал дядя незадолго перед смертью, и Эдита могла воспользоваться этим обстоятельством. Зная настроение наследников, она могла быть уверена - никто из них не станет засыпать колодец до конца, не продолжит дело отца. И вообще ничего в усадьбе не тронет, так что и через пятьдесят лет все здесь останется в том же состоянии, как тогда, разве что еще больше обветшает.
- Два с половиной метра, - задумчиво сказал Марек, драя горшок. Сейчас осталось около двух, учитывая землю, что я сам по глупости подсыпал. Сегодня ночью я уже немного вытащил. Для начала придется осторожно снять верхний слой в полметра, камни с мусором...
- И куда ты денешь этот мусор? - поинтересовалась я.
- Затолкаю в тот подкоп, что сам вырыл, под корнями груши. Туда много поместится, все-таки я не все оставлял в колодце.
- А почему осторожно?
- Потому что мы не знаем, что спрятано и как оно вообще выглядит. Может, взорвется? А может, такое маленькое, что придется внимательно разглядывать каждый ком земли. И делать это надо бесшумно, а там полно разных железок...
- Работа адская! - посочувствовала Лилька, натирая до блеска одну и ту же тарелку. - Не представляю, как ты справишься, ведь работать придется под землей.
Я ее успокоила:
- Справится! В свое время ему пришлось поработать шахтером. Да и кем только не приходилось! Зато теперь навыки пригодятся.
- Очень мне мешает там проржавевший таз, - вздохнул Марек. - Большой железный, с дырой посередине. Надо бы в первую очередь его как-то незаметно извлечь.
Я внесла конструктивное предложение:
- Пусть одна из нас завтра вывезет всех наших баб в лес. Отца можно оставить, тот и тысячи тазов не заметит. Вторая же из нас поможет тебе с тазом.
Как-нибудь незаметно выбросит его на свалку за амбаром.
Марек выразил сомнение в том, что такую операцию можно провести незаметно, а это необходимо, ведь за нами следят. Кто следит? Да кто угодно. Панна Эдита с биноклем скрывается где-нибудь на крыше. Молодой Доробек притаился за углом хаты или вообще спрятался в ее трубе. Доробек-старший, переодетый пастухом, пасет коров за дорогой. И кто-нибудь из них может заметить, как извлекают таз из колодца. Тогда конец!
Ну, если уж такой уравновешенный человек, как Марек, выдумывает несусветные глупости, значит, все мы постепенно теряем способность мыслить трезво...
* * *
- Знаешь, они на вас обижаются, - сообщила мне Лилька но возвращении из лесу. - Все до одной! Они считают, что вы с Мареком водите их за нос, сами что-то знаете, а им не говорите, напускаете таинственность, а их от дела отстраняете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84