Василь разрабатывал планы только на некоторые заезды.
– Свидетельствует о немалом уме. Единственной изрядной глупостью было убийство Дерчика. Василь оказался в опасности, а Завейчик, можно сказать, сам ему палец в рот положил.
– Разве что Завейчика ограбил и убил случайный бандюга, который видел, как тот брал из кассы жирный куш.
– Тогда бандит должен был за ним ехать. А за ним на самом деле ехал Карчак.
– А за Карчаком бандит…
– Да ведь деньги он взял на бегах! А Карчак говорит, что с бегов за ними абсолютно никто не ехал. Еще никто в такое время с бегов не уезжал. Нет, мне кажется, что Завейчик раскрыл Василя и за это поплатился жизнью.
– А тогда я настаиваю, что Василь сошел с ума, – сказала решительно Гонората. – Он себе преспокойно мошенничал и вдруг ни с того ни с сего убил Дерчика, убил Завейчика и еще вдогонку отравил коней! Спятил, не иначе.
– Дерчик напугал его шантажом, – напомнила я. – Никак не могу смириться с тем, что пропали его фотоснимки, мне жутко интересно, что такое у него на этих снимках было!
– А точно известно, что они пропали?
– Так полагают. Есть слабая надежда, что уцелела пленка, если он не носил ее с собой, но обыскали почти все и ничего не нашли. Это же страшно мелкая штучка, он мог спрятать кассету где угодно, и вся королевская конница и вся королевская рать могут теперь искать до Судного дня, если, конечно, убийца ее не уничтожил!
– Жалко! – сказала Мария.
– То есть остались портки убийцы, пальчики отравителя па шприце и слухи, – подытожил Метя. – Ну что ж, посмотрим завтрашнюю программку?
* * *
Были предприняты попытки составить словесный портрет того типа, который пошел вместе с Дерчиком за фонтан. Но все попытки оказались с негодными средствами. Тип не отличался никакими особыми приметами, ни тебе кривого носа, ни, на худой конец, косоглазия, морда у него была самая обычная, и ни Горгон, ни Альбиняк не смогли описать его внешности. На бегах этот человек перестал появляться с той самой субботы, а в том, что знает его фамилию или адрес, никто почему-то не признавался.
Старший комиссар Ярковский придерживался мнения, что рано или поздно этот человек все равно придет, потому что помешательство на почве бегов – штука страшная, и терпеливо караулил. Отпечаток пальца на шприце был опознан, за тем парнем, который его оставил, начали старательно следить, не спуская с него глаз. За указанными Метей посредниками стали ходить мощные «хвосты». Что еще было предпринято, мне не сообщили.
Среда была чудовищна. Фуксами пришли все фавориты, которых до сей поры придерживали, и выигрывала исключительно Моника Гонсовская, которая безошибочно выхватывала из паддока лучших лошадей. Она перестала верить в какие бы то ни было мафии и кричала, что бега – самое честное игровое мероприятие в мире. Зигмусь Осика выиграл два раза и запуганным не казался. Ломжинская мафия потеряла всяческую меру, посредники нахально, назойливо и чуть ли не публично пытались впихнуть жокеям деньги, какой-то тип возле барьерчика махал в воздухе толстенной пачкой купюр большого достоинства. Никто ничего с ним не сделал, поскольку нет закона, запрещающего махать банкнотами любого достоинства. Разведчики Ярковского не поспевали доносить о соблазнителях, которые склоняли конмальчиков поить коней перед самым заездом. Наркотики в расчет не принимались, потому что в выводном туннеле стояли конюшие и конюхи, которые глаз не спускали с проходящих коней, а в конюшнях тренеры следили как бешеные. Подозрительных личностей, за которыми надо было следить, развелось столько, что в полиции не хватало людей.
– Вы окончательно сдурели, – сказала я в четверг Янушу, не скрывая своего критического и презрительного отношения. – Что за странный метод? По мне, так подозрительных личностей надо сразу задерживать и брать в перекрестный допрос. Личности колются, выкладывают все как на духу, капают на следующих в очереди, и таким образом можно по ниточке добраться до середины клубка. Не понимаю, что тут происходит, вы ни с кем не разговариваете, за всеми пустили хвосты, что за методы?
– Юзя хочет добраться до Василя, – ответил он мне. – Тот парень, который коню сделал укол, сам признался, потому что ничего бесповоротно вредного он не сделал и ему ничего не грозит. Тренер ему устроил страшенную трепку, и парень никогда больше такой глупости не сделает. Он рассказал, кто его подбил на это, оказалось – конюший Кальрепа. Но Кальреп не хочет слышать о том, чтобы выгнать с работы своего конюшего, ни во что не верит, говорит, что это поклеп. Конюший тоже отпирается. Его отпечатков пальцев на шприце не было, как докажешь? Все все знают, а доказательств никаких.
– А Завейчик? На тему Завейчика вы тоже ни с кем не разговариваете?
– Со всеми. Очень вежливо. На Аргентинской живет супружеская пара. Антчак их фамилия, обоим около шестидесяти, к бегам они никакого отношения не имеют. Гарцапского они знают давно, он бывает у них в гостях, очень любезный человек, сделал им много хорошего. Антчак на пенсии, его жена занимается мужем и домом, Гарцапский помоложе их, он для них Господне благословение, помогает, утрясает всякие вопросы и так далее. За это, когда он периодически ездит в Париж, он живет у подруги пани Аптчаковой и таким образом получает вознаграждение за свои услуги. К чему тут прицепишься?
– Ко всему. Гарцапский не уехал бы с половины бегов, а Завейчик без повода не гнался бы за ним. Я проверила бы, кто там бывает, может, это штаб-квартира или почтовый ящик. Много у них бывает гостей?
– Нет, Нам такая мысль тоже пришла в голову, мы ее проверяем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85