– Пока тебе ничего не надо зачеркивать, у тебя все само выходит, – заметила я, с грустью соглашаясь на свои две двойки.
Заняв почетное второе место сразу же за Павлом, Тадеуш примирился с пенопластовым подносиком и перестал воевать с ручкой. Он выбросил пару шестерок и, страшно довольный, записал.
– Как-то все резко стартуют, с визгом шин, – высказался Павел, бросая. – О, две пары. Только мне такие не нужны, запиши мне две единицы.
Я тоже буду собирать ограды про запас.
– Если две единицы – это блестящий старт, то я предпочитаю быть скаковой лошадью, – язвительно заявила Ева. – Что там? Три, три, два, четыре, пять… Пожалуйста, мне две тройки. И две ограды.
– Ты хотела сказать – клячей? – поправила ее Баська. – Это Павел со своим стартом все сглазил… У меня две единицы, пусть так и останется.
– Один, два, три, четыре, пять, – считала я в изумлении. – У меня малый стрит, записывай скорее!
Тадеуш остановился на двух тройках. Павел выбросил большой стрит, и ему опять можно было ни о чем не беспокоиться. Ева записала пару из двух шестерок. Я выбросила три шестерки и записала их как тройку. Тадеуш получил две шестерки и две тройки, но тройка и пара у него уже были, поэтому он нехотя остановился на двух парах. Павел вздохнул и попросил записать пару из двух пятерок. Ева получила две пары чуть крупнее: шестерки и четверки. А Баське ее две пары – четверки и двойки – не понравились, и она остановилась на одной двойке.
– Опять ты вовсю набираешь минусы, – обратила я ее внимание. – Пары у меня нет? Тогда пиши. Из шестерок.
После одного из очередных бросков мне выпали три четверки, я страшно обрадовалась и решила приготовить себе чаю. Чай требовался не обязательно горячий, сойдет и холодный, но чайник оказался пуст. Я налила воду, поставила чайник на плиту и вернулась в комнату.
За это время Тадеуш тоже успел выбросить и записать три четверки.
– Четверок мне не надо, – предупредил Павел. – Четверки у меня уже есть. Две тройки…
Тройки у меня тоже есть. Эти кости глупые, что ли? – Он на некоторое время задумался. – Бросаю на карету, – объявил он. – Категорически. Или, еще хуже, на покер!
– Он сошел с ума, – в ужасе констатировала Ева.
– Вовсе нет. Больше оград у меня не будет, это единственная возможность.
Он снова начал бросать всеми костями, презрев одинокую четверку. Мы следили за ним с огромным любопытством. Одна шестерка вышла сразу, потом долгое время ничего, при четвертой ограде у него их было уже четыре, а шестым броском он добился своего покера. И еще у него оставались четыре ограды.
Ева получила две пятерки, четверку, двойку и единицу.
– Пятерки у меня уже есть?.. Сейчас… Если я запишу одну двойку, на сколько минусов я выйду?
– Восемь, – подсчитал Тадеуш.
– Восемь… А четверка и шестерка, это десять? Пиши одну двойку!
– Теперь у тебя двойки полезут, как муравьи, – предсказал ей Павел.
Баська согласилась на две четверки.
– Добавлю к ним. Бросаю на четверки, чтобы никто ничего не говорил!
Третью четверку она получила сразу же, и у нее сохранилась одна ограда.
– Четверок мне больше не надо, – грозно предупредила я.
Разумеется, тут же пришли две, и я просто не знала, что с этим фантом делать. Отложила пятерку и шестерку и заявила, что буду бросать до двух пар.
Я израсходовала на эти две пары пять оград, а по пути получила каре из пятерок. Обычная ирония судьбы, однако, коль скоро я заявила, что буду бросать до двух пар, никакая другая комбинация не считалась. Тадеуш опять не выбросил ни одной двойки, зато у него была шестерка, и он раздумывал о шестерках наверху. Двумя бросками он получил четыре. У Павла было две пятерки.
– С двумя парами я даже и связываться не буду, – решил он. – Бросаю пятерки.
Тадеушу пришли четыре четверки, он ужасно обрадовался и записал каре. Он явно вышел в лидеры. Павел заметил опасность и решил мобилизоваться. Заявил, что бросает на верхние пятерки, хотя с руки не получил ни одной.
– Раз кости сошли с ума, то, может, они хоть как-то ошибутся, – пояснил он генезис своего решения. Ему не хватало уже только одной мелочи – тройки.
– Я знаю, что я буду вычеркивать, – заранее объявила Ева. – Так и есть, долой большой стрит! За это прошу записать мне две ограды.
– И мне, пожалуйста, большого долой, – потребовала Баська при виде двух единиц.
Я себе выдумала фулл, он не пришел, и я в таблице выглядела хуже всех. Тадеуш вдруг заметил, что у него еще нет тройки.
– А сама она не могла прийти? – мрачно спросил он и бросил.
– Может, и могла, но, видно, не хотела.
Ева, к собственному изумлению, заработала покер, у Баськи вышло недостающее каре. Я велела зачеркнуть мне большой стрит и записать две ограды. Тадеуш сделал то же самое, с большим трудом получив перед этим свою упрямую тройку.
– Считаем! – распорядился он.
После двух игр оказалось, что лучший все еще Павел, сразу же за ним – Тадеуш, Баська вышла на третье место, а я перешла на последнее.
У Павла оставалось две ограды, у Евы – ноль, у меня две, у Баськи семь, а у Тадеуша шесть.
Мы начали третий этап, самый страшный.
– Единицы, – безрадостно объявил Павел. – Так они мне сейчас и выйдут.
Получив одну, он даже удивился.
Ева не выбросила ни одной, что было нормально, и записала минус три и две ограды. Баська получила одну, я тоже, а Тадеуш опять же ни одной. Все мы упорно набирали заборы.
– А теперь я буду бросать, например, пятерки, – мрачно оповестил всех Павел.
Он мог спокойно говорить подобные глупости, так как третий этап все равно играется в жестко установленном порядке.
– Ну, ну? – неожиданно проявила горячий интерес Баська.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42