Арман из прошлого века оказался точно таким, каким я его и представляла: красивый, самоуверенный, нагловатый, избалованный успехом у женщин. Ещё бы, такого типа мужчины всегда неотразимо действуют на женщин. Не на всех, к счастью.
Кузину ему не терпелось увидеть, то есть меня! Надо же! Прямо чуть не открыто признавался в своём незаконнорождённом происхождении. Где это видано! Не укрылось от меня и то обстоятельство, что с пани Танской они коротко знакомы.
Вот сижу я в салоне, в окружении гостей и сравниваю современные мне обычаи и манеры с теми, которые имела возможность узнать в двадцатом веке. Смилуйся надо мной, Господи, да ведь это же сплошное лицемерие, притворство, ханжество! Двадцать пять лет прожила и не замечала этого! Взять хотя бы пани Порайскую с её перезрелыми доченьками. Она вдруг оказалась в салоне сразу с тремя кавалерами, холостяками, вполне годными дочерям в мужья, так уж к каким только ухищрениям она и её дочери по знаку маменьки не прибегали! Пани Танская, хотя и слывшая женщиной эмансипированной, не считающейся с условностями, изображала полнейшее равнодушие по отношению к Арману, хотя и слепому было видно, насколько она им занята. Однако следует признать, Гастон её тоже весьма заинтересовал. А пан барон! Уж он так вокруг меня увивался, что смешно было смотреть, а все старался держаться в рамках, боясь, видно, скомпрометировать меня, пока не убедится, что я ему отдаю явное предпочтение перед другими кандидатами в мужья.
Смешно все это и утомительно, ведь и самой пришлось соблюдать приличия, делать и говорить то, что положено, а не то, что хотелось бы. Насколько свободней и проще отношения между людьми будущего. Нет, я, без сомнения, предпочитаю жить через сто лет, хотя и претит мне распущенность нравов будущего. Вот если бы как-то умеренно дозировать сдержанность моего времени, умение вести себя прилично с известной простотой и непосредственностью. Уверена, пущенные на свободу доченьки пани Порайской быстро бы нашли себе мужей, Эвелина Танская открыто бы жила себе с Арманом и была счастлива, а я смогла бы запросто оставить у себя Гастона хоть на ночь, не ломая голову, как это сделать, чтобы приличия соблюсти. Однако, как известно, времена не выбирают…
Тут пан барон выдал мне очередной плоский комплимент, а я вдруг представила его в будущем — в коротеньких шортах в цветочки, из которых торчат кривые косматые ножищи, без корсета, так что могучее брюхо вывалилось поверх шортиков во всем своём безобразии и т.п. А пани Порайскую при всей её толщине в обтягивающих джинсах, белое сало толстухи складками собралось и на животе, и под каждой лопаткой. Кошмарный вид! С другой стороны, были бы Гастон или Арман не в этих уродливых фраках и белых панталонах, а в лёгких летних рубашках с короткими рукавами, крепкие мускулистые руки обнажены, гордо поднимается сильная шея, как у греческих богов.
Занятая гостями, я не сразу заметила, что Гастон старается держаться в стороне от Армана и не поддерживает с ним беседы. Арман попытался было заговорить с паном бароном, тот, однако, сразу почуял в нем соперника и говорил лишь об охоте, действительно та область, в которой он силён, а Арман, по всей вероятности, напротив. Пани Порайскую раздирали противоречия. Надо и о судьбе дочерей позаботиться, может, прямо сейчас удочки и забросить, и со мной пообщаться. Не только из приличия, хотелось действительно что-то о Париже услышать. Эвелина Танская, расспрашивая о Париже, то и дело, словно невзначай, обращалась за мелкими услугами к Арману, словно не отдавая себе отчёта, к кому именно обращается. Арман же упорно пытался подсесть поближе ко мне, чему я всячески препятствовала.
Ничего не скажешь, не очень хорошо подобранное общество собралось в моей гостиной, вот и приходилось самой много сил тратить, следя, чтобы все было чин-чином.
Но вот наконец гости собрались разъезжаться, долее засиживаться просто неприлично, особенно Арману, ведь это же его первый визит ко мне. Хоть и самоуверенный, хоть и наглый, придерживаться правил приходилось и ему. Однако не откажешь в умении блюсти свои интересы.
Прощаясь, он обратился ко мне:
— Надеюсь, дорогая кузина (он всю дорогу называл меня кузиной, подчёркивая наше якобы родство), ты разрешишь мне ещё заехать к тебе в удобное для тебя время, ведь нам есть о чем поговорить… по-родственному. Скажем, завтра? Сразу после завтрака?
Сказано это было громко, так, чтобы все слышали, дескать, секретов у нас нет, все чисто. Ах, как мне хотелось обдать его холодом и тоже заявить во всеуслышание, что нечего нам обсуждать, что никакие мы не родственники и общих дел у нас не может быть, так что незачем ему больше приезжать в мой дом. Однако я этого не сделала. У меня уже созрел свой план.
И я одарила мерзавца очаровательной улыбкой:
— Ну разумеется, пан Гийом. Буду рада видеть вас, вернувшись с прогулки верхом.
И не делая паузы, обратилась к Гастону:
— А вас, пан де Монпесак, я бы просила не отказать мне в любезности немного задержаться. От месье Дэсплена я получила сообщение, которое, по его словам, вы можете мне на месте пояснить. Хотелось бы покончить наконец со всеми финансовыми вопросами, привести свои дела в порядок, а это не так просто, и если вы сможете мне в чем-то помочь, смею надеяться, поскорей с этими делами закончу. Так что прошу не гневаться, но хотелось бы отнять у вас ещё немного времени.
Я понятия не имела, знает ли месье Дэсплена вот этот Гастон и поймёт ли он меня, но надеялась, что в любом случае не станет громко удивляться и не выдаст меня.
Гастон, умница, даже и глазом не моргнул, только поклонился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127