Но подобное состояние духа у меня не из любимых. У стены на козлах чертёжная доска, на ней приколота калька с плохим чертежом — вот моя студия, и я прекрасно знала, что необходимо сделать. В конце концов собралась с духом и сделала: встала, подошла к доске и отколола четыре кнопки.Дальше все пошло само собой, но, по чести, отколоть эти четыре кнопки — самая тяжкая работа, какую мне довелось сделать в жизни. До сих пор удивляюсь, как на это подвиглась.Сидела я за доской чаще всего поздно вечером, а то и ночью, и тут-то, почти с первой минуты, уразумела все преимущества моего нового положения. Муж не стоял у меня над душой. Будь я замужем, разве я смогла бы так вкалывать? Недовольство и воркотня постоянные: и перед глазами-то я без конца торчу, и спать не иду как все порядочные люди; и уж конечно, муж валялся бы все время на тахте, а мне и чертежи разложить негде, и руки трясутся от нервотрёпки, нет уж, пусть все идёт к черту! Никаких больше мужей, не гожусь я в жены, и нечего талдычить на эту тему.Семейство моё демонстрировало специфическую логику. Ладно, я не справляюсь, но чтобы справиться, надо работать. Дети тоже требуют времени. С ними и в кукольный театр надо сходить, гулять, играть, таскать по врачам… Боже милостивый! Да и дом пора наладить, потому как дети живут в настоящем хлеву, мебели даже толком нет. Но ведь мебель покупается и дом налаживается за деньги, деньги надо заработать. И вообще, имей я хоть искру порядочности, помогла бы на участке…Многие годы я все пытаюсь понять, что они, собственно, имели в виду и с какой целью пилили. Невзирая на качество и количество воркотни, размножиться на три трудоспособных экземпляра я никак не могла, даже вообще перестань спать. Естественно, опротивели мне встречи с семейкой, мамуля и Люцина долбили и терзали меня нещадно, и все это при детях, добивая остатки моего авторитета. Наверное, они переживали и беспокоились и просто потакали своим настроениям, не задумываясь, к чему это приведёт, лишь бы не препятствовать взрывам семейного характера.Последствия не заставили себя ждать. Я уже говорила: бабы в нашем семействе сущие мегеры. А я что, хуже их, выродок какой?.. Сперва контакты с семейством меня раздражали, потом давили, наконец я рассвирепела и взвилась на дыбы. Буйных скандалов не устраивала, просто-напросто сама решила, как мне быть и что делать, и принялась реализовывать решение. Если уж совсем честно, пожалуй, с некоторыми украшениями.В это самое время Люцина доставала мне работу для дополнительного заработка. Ой, я прекрасно понимаю, все ждут хахаля, но ещё минуту терпения. Сперва базис, потом надстройка (как написанные мной в ту пору статейки — они имели свой привкус, можно сказать, исторический).Колористика промышленных предприятий была закончена, и на повестку дня вылезли дома культуры. Для ознакомления мне дали прекрасный альбом с огромным количеством советских домов культуры, изданный для подражания. Я просмотрела его и не поняла. Технические чертежи выполнены старательно и добротно — проекции, фасады; старательно изучила все чертежи несколько раз, и что же? Ни в одном, буквально ни в одном здании нет и намёка на общественный санузел. Ни уборной, ни туалета, вообще ничего.Тогда мне ещё не довелось побывать в Советском Союзе. Пришло в голову: наверное, где-нибудь рядом, в парке например, есть дополнительные строения, а в них не только уборные, но и ванные комнаты. Ну ладно, в парке, а как быть в городах? Куда втиснуть санузел между тесно примыкающими друг к другу зданиями? И что вообще происходит: неточные чертежи?.. Какое там неточные — тщательнейшие, в любом здании использовано все до метра, описано каждое помещение, больше ничего не впихнёшь. Значит, уборных нет, и вся недолга.Я слегка потряслась и не поверила себе. А первая возникшая было мысль оказалась правильной. В самом деле, например, в ялтинском театре уборные оказались на улице, в зелени, две деревянные будки, мужская и женская, внутри осмотреть их не удалось, двери крест-накрест были забиты досками. Временно не действовали. Не знаю, сколь долго продолжалось это «временно».Альбом с русскими дворцами культуры использовала в своих писаниях, по-моему, очень дипломатично. Насчёт уборных выразилась деликатно, все равно Люцина при наведении порядка мои соображения выбросила. Зато во весь голос я могла писать про наши уборные, и эффектный спектр раскинулся весьма колоритно.Хахаль повлиял на меня очень позитивно, в прямо противоположном направлении, нежели семья, и укрепил мой дух. Кто он, не скажу ни за что на свете, оказалось, влюбился, когда мне было пятнадцать лет. И не наврал, по-видимому, совсем тогда задурил себе голову, потому как в деталях помнил платье, в котором я бегала на танцульки, гораздо лучше, чем я. Встретились мы случайно, он восхищался мной как женщиной, а не как трудочеловеческим фактором, создал атмосферу безграничной влюблённости, на столе благоухали ландыши (и где в такую пору года раздобыл?). Играла приглушённая музыка, и вместе с ландышами благоухало «Азотоксом» — в доме недавно морили клопов. Что ж, дело житейское, клопы любят навещать старые дома.Самочувствие моё решительно улучшилось, с хахалем осталась в дружбе, иных последствий эта трогательная минута не имела, на смену пришла другая минута, ещё краше. Окончательно в вертикально-стоячую позицию вернул меня Пётр, дай Бог ему здоровья.Мы сидели в «Блоке» за столиком с кофе…Нет, сперва я все-таки закончу с мастерской, по времени все совпадает. Мастерская именовалась «Блок», полностью: Архитектурно-проектная мастерская, Государственное предприятие «Блок».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110