- Здесь
убивают за прабабкины усадьбы? За эти мельницы?
- Скорее, из-за винокурни, - пробурчала Люцина.
- Подождите! - вдруг оживилась Тереза. - Из этого же явно следует,
что это не мы должны что-то кому-то отдать, а нам, так? Ну скажите же, так
или нет?
- Ну, так... Похоже, что так...
- И мы никому ничего не должны? Слава богу! А то мне это уже
надоело!...
Михал Ольшевский сорвался с кресла.
- Как вы можете?! - крикнул он со смертельной обидой. - Какие еще
усадьбы, об усадьбах и речи не было!..
- Как это? Вы же сами читали нам завещание прабабки, - удивленно
перебила моя мамуся. - Зачем же убивать, если все национализировано...
- Да ведь не это важно! Черт с ними, с усадьбами и с винокурней! Вы
что, совсем не слушали? Сундук!!!
- Какой сундук? - заинтересовалась Люцина.
Михал Ольшевский отчаянно застонал, схватил завещание и заново
зачитал фрагмент, касающийся окованного сундука, полученного Бартоломеем
Лагевкой на хранение. В сундуке должны были лежать разные ценные вещи и
пятнадцать тысяч рублей золотом.
- И что стало с этим сундуком? - спросила моя мамуся.
- Давным-давно сгинул, - убежденно ответила Люцина. С того времени
прошли две мировые войны...
- И одна революция, - ехидно подсказала я.
- Две революции, - нервно поправил Михал. - Какая разница? Это не
имеет значения...
- Сынок, опомнись, - с жалостью произнесла Люцина. - Что могло
сохраниться за две войны и две революции! Давно все разворовали!
Михал Ольшевский разволновался настолько, что начал глотать части
предложений и даже слов:
- Во-первых, нота... В тридцать ...вятом... году! - кричал он. -
Лежало, как и лежит! Согласно во... во-вторых! Вот так! Я знаю! Ни на
каких рынках! Не было!...
- Дайте ему воды, а то у него судороги начнутся, - забеспокоилась
Тереза.
- Зачем вы его расстраиваете, - упрекнула их тетя Ядя. - Дайте ему
договорить. Пусть он расскажет все, что знает.
- Ну ладно, пусть скажет, - согласилась Люцина. - Я во все это вообще
не верю, но пусть будет так, как он хочет.
Михал Ольшевский, пытаясь обрести дар речи, вытягивал из сундука и
разбрасывал по столу документы. Он схватил стакан Терезы с остатками чая и
залпом выпил. Поперхнулся, отдышался, собрался, разложил бумаги в нужном
порядке и вновь приступил к объяснениям, пытаясь подавить охватившее его
волнение.
Из повторно прочитанных бумаг неумолимо следовало, что таинственный
сундук две революции и одну войну выдержал. Оставался вопрос второй войны.
Михал Ольшевский уперся, что сундук должен был выдержать и вторую,
поскольку ни один из содержавшихся в нем предметов никогда не увидел
дневного света. Ни один из них никто не продавал и не покупал. Ни один
нигде не появился. Сундук должен где-то лежать нетронутым и все тут!
- Что это вообще за предметы? - раздраженно спросила Тереза.
- Ну, наконец-то! - победно выкрикнул Михал. - Наконец-то! Сейчас вы
убедитесь...
Он схватил очередную бумажку очень большого формата, частично
порванную и будто изъеденную молью.
- Монет золотых и серебряных разных, две тысячи штук, в том числе
византийских, давно не используемых, - довольно объявил он. - Это
нумизматическая коллекция высшего класса!.. Вот, пожалуйста... Подсвечник
золотой, семирожковый, весом в пуд с четвертью, украшенный каменьями и
зеленой жемчужиной грушевидной формы в основании, выкупленный триста лет
назад у рода неких Ожинов, добытый во время крестовых походов, одна
штука... С зеленой жемчужиной, обратите внимание. Такие подсвечники есть,
но как раз с зеленой жемчужиной ни одного... Кубков серебряных,
изготовленных по заказу графов Лепежинских при жизни короля Батора, с
оленями, на ножке в форме рогов, три штуки... Сервиз серебряный, на
пятьдесят восемь персон, исполненный краковским ювелиром в 1398 году от
Рождества Христова, со сценами охоты... Шкатулка для драгоценностей из
чистого золота, в итальянском стиле, с искусной резьбой...
- Он с ума сошел? - удивилась Люцина. - Сынок, ты что читаешь?
- Изготовленная для короля Зигмунта Августа, - продолжал по инерции
Михал, - украшенная кораллом, купленная у князей Радзивиллов. Старинный
головной убор, выполненный из трехсот жемчужин...
- Что вы читаете, - подозрительно прервала его Тереза. - Это должно
быть в сундуке?
- Наверное, это описание какого-то древнего клада, - неуверенно
предположила тетя Ядя.
- Ничего подобного! - энергично запротестовал Михал. - Это как раз
то, что вы наследуете! Предметы, оставленные внучке пани Софией
Больницкой! Содержимое этого сундука!
- Чепуха! - презрительно провозгласила Люцина. - Полный вздор!
Головной убор из трехсот жемчужин!.. Идиотизм. В этой семье никогда ничего
подобного не было.
- Откуда вы знаете? Это все спрятано!
- Да где там, - скептически произнесла моя мамуся. - Наша семья
никогда не была такой богатой.
Мне стало нравиться происходящее. До сих пор я слушала в некотором
оцепенении, пытаясь разгадать причины, по которым этот чужой парень так
горячится. Теперь все прошло, я поняла интерес Михала Ольшевского,
как-никак искусствоведа.
- Замолчите! - решительно вмешалась я. - Меня лично все происходящее
и не касается, чтобы что-то получить, мне придется убить вас троих, но я
интересуюсь старинными вещами. Покажите еще раз эти бумаги!
- Ну, наконец-то! - облегченно вздохнул Михал.
- А я в эти бредни не верю, - уведомила нас Тереза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80